«Ведь за нее отвечает твой бог? За волю случая?»
«Но какой случайности я обязан тем, что его отправили за мной?» – спросил Абдо. Его речь становилась все медленнее, а голос звучал все слабее.
«Я не знаю». Я сама никак не могла осознать произошедшее. Неужели его послала за нами Од Фредрика? Или аббат? А если так, значит ли это, что Од Фредрика тоже в опасности? Возможно, она выдала нашу тайну, чтобы спасти себя? Увы, монах был мертв и не мог ответить на наши вопросы.
«Спасибо богам за Джианни Патто», – неясно произнес Абдо и в следующую секунду уснул.
Я держала его ладонь, пока повитуха зашивала ему рану, наносила на руку мази и завязывала ее бинтом. Я бы провела рядом с ним всю ночь, если бы Нэн не подняла меня на ноги и не повела на ужин.
Я страшно хотела, чтобы этот день закончился как можно быстрее, но сон ускользал от меня, не оставляя ничего, кроме угрызений совести. Лучше бы я разрешила Абдо вернуться в Сегош вместе с Бланш. Лучше бы вообще не ходила в монастырь и оставила Од Фредрику в покое. Лучше бы не искала Джианни Патто, который разговаривал еще меньше, чем Бланш, и развлекался драками с медведями. Теперь я понимала, как сильно заблуждалась, считая, что он не представляет опасности. Он сломал монаху шею голыми руками. Пока я ворочалась в кровати, перед моими глазами снова и снова вставала кошмарная картина: с крыши падает бездыханное тело.
Я вспомнила, как Джианни позвал меня по имени, и вздрогнула. Этот кошачий взгляд…
Я резко села в кровати, объятая ужасом. Было уже далеко за полночь, но я встала, натянула бриджи с сапогами и крадучись вышла из комнаты.
Оказавшись у комнаты Жоскана, я замерла в нерешительности. Мне хотелось разбудить его, но я боялась представить, что он увидит, если я возьму его с собой, и что станет думать обо мне потом. Внезапно я поняла, что он стал мне другом.
Я не могла потерять его расположение. Пускай спит.
Найдя выход из цитадели, я пересекла залитый лунным светом двор и оказалась у круглой башни. У двери стоял охранник. Я слишком плохо говорила по-нинийски, чтобы уговорить его впустить меня, но он, видимо, уже имел некоторое представление о том, кто я такая. Жестом попросив меня подождать, он зашел внутрь; к моему удивлению, вернулся он вместе с капитаном.
– Мы стережем дикаря по очереди, – сказал Мой с улыбкой. – Хотите нам помочь? Простите, что сразу не предложили.
– Я хотела бы поговорить с ним… наедине, – проговорила я. – Как он сейчас себя ведет?
Мой пожал плечами:
– Он сидит за дубовой дверью тихо, как ягненок. Вы можете поговорить с ним через решетку, хотя я не уверен, доступна ли ему вообще человеческая речь.
Джианни Патто не должен был говорить ни на одном языке. Почему я не подумала об этом, как только он произнес мое имя? Я тогда слишком беспокоилась за Абдо.
Мой придержал мне дверь, а потом закрыл ее за моей спиной. Я оказалась в коротком коридорчике с высоким потолком, который освещался одним-единственным факелом. На табуретке лежали нож и обтесанная палочка; видимо, Мой точил ее, чтобы чем-то себя занять. Все камеры были пусты – кроме той, что располагалась слева в дальнем конце коридора. В воздухе висел тяжелый запах немытого тела.
– Джианни? – проговорила я, заглянув в камеру через решетку. Сквозь окно со стальными прутьями лилась струйка лунного света, но этого было недостаточно, чтобы разглядеть заключенного. Я позвала его еще раз. Внезапно перед решеткой возник его глаз – бледный, слезящийся и совершенно дикий.
Я испугалась и подалась назад, но заставила себя не отвернуться.
– Ты назвал меня по имени, – тихонько проговорила я. – Тебя кто-то научил. Кто это был?
Его взгляд метался туда-сюда, ни на чем не останавливаясь. Он меня не понимал. Если он и говорил на каком-то языке – это по-прежнему казалось мне маловероятным, – то только на нинийском. Очевидно, Джианни прожил на этом склоне не одно десятилетие. Вероятно, когда он остался один, он был даже младше, чем Бланш. Я могла вообразить, что произошло: его мать поняла, какое существо произвела на свет, и, плача, увела его в горы во время снежной бури, чтобы таким благопристойным образом он пропал навсегда.
Общаться с ним было невозможно. Не стоило даже и пробовать. Я повернулась к двери, но внезапно услышала, как сзади меня что-то скребется. Оглянувшись, я увидела, что он просунул пальцы с желтыми, обломанными ногтями между прутьями решетки.
– Фи, – произнес он хлюпающим голосом. Было слышно, что в его глотке скопилась слизь. Он сплюнул. – Фи. На.
Именно этого я так ждала и боялась.
– Да, правильно, – подтвердила я, откашлявшись.
– Этооот голоссс, – медленно проговорил Джианни, растягивая гласные и произнося согласные слишком четко. Он говорил по-гореддийски. Кровь застыла у меня в жилах. – Сссстооолько лет не польззооовался языкоооом, – прохрипел он. – Трудноооо зззаставить егооо делать тоооо, чтооо я… ггхаргх! – Раздался шлепающий звук – он снова сплюнул. – Какой у меня мерзкий привкус во рту!
Мое сердце забилось так сильно, что я ощутила боль. Теперь, когда я услышала этот голос, сомнений не осталось. Я знала эти интонации, пусть даже они исходили из непокорного, непривычного к ним рта Джианни. Я понятия не имела, как ей такое удалось.
– Что тебе нужно, Джаннула?
За решеткой снова возник глаз Джианни. На этот раз он смотрел прямо на меня, пронзая насквозь.
– Серафина, – произнес он – точнее, произнесла она с помощью его хриплого, причмокивающего голоса. – Ты совсем выросла.
– Что тебе нужно? – повторила я.
Джианни с осуждением цокнул языком.
– И даже не поздороваешься? Не скажешь: «Как у тебя дела, Джаннула? Надеюсь, ты не гниешь в тюрьме». Видимо, злобный дядюшка все еще отравляет тебе душу, настраивая тебя против меня.
От упоминания об Орме у меня заныло сердце, но я сохранила невозмутимое выражение лица.
– Ты о дядюшке, который меня спас? Насколько я помню, это ты отравляла все вокруг.
Светлая бровь Джианни нависла над глазом, уголок которого был покрыт корочками. Великан прищурился.
– Я заметила, что ты собираешь наших собратьев.
– Откуда ты могла об этом узнать?
Из камеры донесся булькающий смех.
– Мне рассказал один наш общий друг. Знаешь, а ведь я бы могла помочь. Я способна дотянуться своим сознанием до наших соплеменников – так же, как и ты.
«Так же, как и раньше», – произнесла в моей голове Джаннула/Джианни. Так со мной обычно говорил Абдо.
Я ударилась спиной о темную стену напротив двери – оказывается, все это время я невольно отступала назад.
Этого не могло произойти, она не могла вырваться из своего коттеджа! Не могла бродить по моему разуму!
Я зажмурилась и в панике попыталась найти вход в
