Абдо тихонечко всхрапнул. Я осторожно прилегла рядом – хотя, видимо, не так уж осторожно, потому что этого хватило, чтобы его потревожить.
«Прекратите», – пробормотал он, переворачиваясь на другой бок.
– Мне нужно будет освежить свои знания порфирийского, – прошептала я. – Мой учитель преподал мне основы, но…
«Южане не могут на нем говорить, – сонно отозвался Абдо. – Он слишком сложен для ваших хлипких иностранных мозгов. В нашем языке шесть родов и семь падежей».
Когда-то я учила нечто подобное. Я вытянулась на лишенной одеял половине кровати и попыталась вспомнить: наивно-мужской, наивно-женский, стихийно-мужской, стихийно-женский, космически-средний, сущностно-средний. Именительный, творительный, родительный, дательный… предложный? Звательный? Небесные псы, мне все это никогда не давалось.
Но все-таки. Орма был в Порфири. Ради этого стоило выучить всю грамматику на свете.
Но сначала мне предстояло объехать Самсам.
11
Мы с Абдо стояли в дорожной одежде на крыльце дома и дрожали от холода, окутанные предрассветным туманом. Я собрала вещи так тихо, как могла. Дама Окра ни разу не попалась мне на глаза, и я надеялась, что так оно и продолжится до нашего отъезда.
Между Недуаром и сном я не успела рассказать Абдо про Джаннулу и решила попытаться объяснить ему теперь.
– Помнишь, ты говорил, что у Джианни Патто сознание странного цвета? Оно оказалось перемешано с разумом другой итьясаари – Джаннулы. Она вселилась в него и заставила исполнять ее волю.
«Мне знакомо это имя», – произнес Абдо, задумчиво скривив рот.
– Это та женщина, которую я выгнала из своего сада, – напомнила ему я.
Он округлил глаза.
«Так это была Джаннула? У нас дома, в Порфири, она забирается в умы итьясаари, а старый жрец Паулос Пэнде ее выгоняет».
Я изумленно уставилась на него.
– К-как долго это продолжается?
Абдо сложил губы в трубочку и издал грубый звук, похожий на фырканье лошади.
«Не знаю. На самом деле, она ужасно надоедлива. Пэнде хватает ее и вытаскивает, словно клеща. Он мне показывал, как это делать».
Прежде чем я успела спросить что-то еще, наш разговор прервала какофония звуков: по брусчатке зацокали лошадиные копыта, и в следующую секунду из-за угла улицы показалась наша самсамийская охрана. Впереди ехал пожилой охотник с седой косой, падавшей ему на спину. На нем была засаленная одежда, а из крепления на ноге торчал зловещий нож. За ним показался темноволосый парень в чистом самсамийском костюме черного цвета. На его боку виднелась рапира, а на губах – веселая усмешка. Он вел за собой еще четыре лошади.
Регент Самсама, за которым закрепилась дурная слава скупца, отправил нам в помощь всего двух человек. Я надеялась, они смогут защитить нас от самсамийцев, известных своей нетерпимостью.
Молодой человек помахал нам и крикнул – достаточно громко, чтобы заставить меня съежиться.
– Добрый день, граусляйн! Регент отправил нас, чтобы мы доставили вас – и вашего маленького мальчика – в Самсам.
«Сам ты маленький мальчик», – фыркнул Абдо, сложив худенькие руки на груди.
Мужчины остановились перед домом.
– Я Родия, – веселым голосом представился молодой парень, не обращая внимания на взгляд Абдо. – А моего неразговорчивого товарища – ха! – зовут Ганс. Не сомнефайтесь, мы ребята смелые и умелые. – По его лицу растеклось самодовольство от такого удачного, на его взгляд, выбора слов. – Регент сказал достафить вас на Эрлмит, который пройдет в день святого Абастера. И мы достафим – быстро и надежно! – Он стукнул себя по груди в области сердца. – Мы обещаем.
До дня святого Абастера оставалось всего две недели. Я надеялась, что он не заблуждается.
Пожилой охотник по имени Ганс молча спешился и начал навьючивать наши немногочисленные сумки на одну из лошадей. Он кивнул, подтверждая слова Родии. Я кивнула в ответ.
Родия попытался подсадить Абдо на лошадь. Мальчик нырнул вниз и запрыгнул в седло с другой стороны, после чего широко улыбнулся озадаченному Родии. Этот трюк смутил не только нашего сопровождающего – лошадь испуганно фыркнула и заходила по кругу, но Абдо погладил ее по гриве и прижался щекой к ее шее, усмиряя тревогу.
– Эээ, фы уже умеете обращаться с лошадьми! Хорошо! – наконец сказал он и рассмеялся. Затем он решил помочь мне, и я ему позволила – из жалости.
– И даже не собираешься попрощаться? – раздался пронзительный голос за нашими спинами. Дама Окра стояла на крыльце, уперев руки в бедра и неприязненно глядя на меня. – Абдо не может поехать с тобой. Ему нужно лечиться.
«Ох да, с ней все гораздо очевиднее, чем с дикарем, – мудро произнес Абдо, поджав губы. – Свет его души был нечетким, но сейчас я вижу два тесно переплетенных цвета. Это должно быть совсем не…»
– Абдо, не надо! – выкрикнула я, но опоздала – он уже успел заговорить с ней и потянуться к ее сознанию. В следующую секунду он сжал голову ладонями, как будто ощутив приступ боли. Мне страшно захотелось обладать его способностью заглядывать в чужие головы или любой другой, чтобы хоть на мгновение увидеть то, что разворачивается за их безмолвием. Его лицо всегда хорошо передавало эмоции: сейчас на нем стремительно сменяли друг друга выражения ужаса, боли, триумфа – и снова ужаса. Внезапно дама Окра пошатнулась и сделала шаг назад, еще больше выпучив слезящиеся глаза. Ее рот изогнулся в неприятной улыбке.
– Ну ладно, – выдохнула она, глядя в пустоту. Ее лицо приобрело бледно-зеленоватый оттенок. – Езжайте. Хорошо. Замечательно. – И она, прихрамывая, скрылась за входной дверью.
Я перевела взгляд на пепельно-бледное лицо Абдо. Один из пучков на его голове развязался, как будто он только что вышел из настоящей драки, кучерявая прядь упала ему на лоб.
«Абдо, скажи мне что-нибудь! – крикнула я. Мое сердце бешено стучало. – Джаннула схватила тебя?»
Он покрутил головой, потом потряс ей, словно пытаясь выбить из уха воду или убедиться, что внутри него не плещется голос Джаннулы. «Нет. Я от нее отбился», – произнес он наконец.
Я прерывисто выдохнула. Судя по всему, каким бы скромным ни было образование, полученное им в храме, оно помогло ему развить свои способности гораздо лучше любого итьясаари из Южных земель. Никто, кроме него, не умел видеть огонь сознания и разговаривать в головах других людей, а еще он практически в одиночку понял, как создать ловушку святого Абастера. Если кто и мог прогнать Джаннулу, так это он.
Тем не менее я не могла отделаться от чувства, что ему только что очень повезло.
В его глазах появилось виноватое выражение. «Но я не смог отцепить ее от дамы Окры. Не понимаю, почему не получилось. Я делал все как надо».
«Наверное, стоит спросить об этом у жреца, когда мы доберемся до Порфири», – предложила я.
«Спасибо, но нет, – кисло произнес Абдо. – Он скажет, что
