Извозчики, когда везли нас на прогулку в открытых колясках, иногда давали кому-нибудь подержать вожжи (госпожа Увве, если оказывалась в этом же экипаже, делала вид, будто не замечает такого безобразия). Только подержать, не более, они были готовы в любой момент перехватить их, но и то я ощущала мощь упряжных коней… Хорошо выученные, они шли шагом, но что, если бы вдруг испугались? Бросились вскачь по мостовой, расшвыривая прохожих и лоточников? Опрокинули бы коляску? Разве бы мне хватило силы и умения совладать с ними? Конечно же, нет! А ехать верхом, наверно, в тысячу раз страшнее, даже если лошадь поведут под уздцы, потому что все это будет происходить на глазах у сотен людей…
Я читала: один древний полководец погиб вот так, во время торжественного шествия. Под ним был выученный боевой конь, сам он много лет провел в седле, но… Кто же знал, что в этом городе принято разбрасывать цветочные лепестки и разбрызгивать душистую воду перед гостями? Лепестки конь еще стерпел, но когда жгучая жидкость угодила ему в глаза, встал на дыбы. Полководец не ожидал подобного (и, наверно, был уже нетрезв), поэтому вылетел из седла, ударился головой о камень и тут же умер. Старый господин Ладсон любил рассказывать эту историю и непременно прибавлял в финале: «так проходит земная слава». Не знаю, что он имел в виду, объяснений никогда не следовало.
– О чем вы так задумались, сударыня? – прервал мои воспоминания голос канцлера.
– Пытаюсь представить, каково это: быть на глазах у толпы, – честно ответила я.
– Со временем к этому привыкаешь. В первый раз, конечно, страшно. Но не беспокойтесь – я буду рядом. Могу даже взять вас за руку.
– Благодарю, Одо, – собравшись с духом, ответила я. – Думаю, я справлюсь сама. Но если вдруг пойму, что сейчас начну дрожать мелкой дрожью, непременно воспользуюсь вашим предложением.
– Вот и славно. – Он снова потер переносицу. – Об этом мы поговорим ближе к делу, а теперь идите спать. И помните – я жду ваши записки, и вопрос пансионов первоочереден: Ларан должна заняться делом как можно скорее.
– А праздник? Разве она не оскорбится, если ее не будет рядом с ее величеством?
– Кто вам сказал, что ее не будет? – нахмурился канцлер. – Разумеется, свитские поедут с вами. Но общаться вам не придется: все внимание вашего величества должно быть обращено на ликующих подданных, а никак не на графиню. Вдобавок она станет опекать баронессу – для той подобное внове, – а потому не сможет уделять вам слишком много времени.
– Как все запутанно… – в который раз повторила я.
– Вы увидели лишь малую часть происходящего, сударыня. И как ни странно, хоть и испугались, но не растерялись. Если в вашем пансионе воспитывают девушек именно так, я намекну графине Ларан, что с госпожи Увве стоит взять пример хотя бы в этом.
«Сэль наверняка бы растерялась, – подумала я. – А вот Юна… Может быть, и нет. Она смелее меня. Она даже ухитрилась познакомиться с каким-то студентом на прогулке в ботаническом саду и передавала ему записки через домашних девочек».
– Одо, можно, спрошу? – спохватилась я.
– Конечно.
– При дворе ведь есть другие маги помимо мэтра Оллена? Не может не быть!
– Да, есть.
– И никто из них не может определить, что я – не ее величество? Я имею в виду – не догадаться по поведению или чему-то еще, как графиня, а…
– Не может.
– Потому что мэтр Оллен сильнее их всех?
– Совершенно верно.
– Почему вы не хотите о нем говорить? – спросила я. – Вы… вы его боитесь?
– Да.
– Но… как же…
Он встал и протянул мне руку, молча, и я послушно встала. Повторялся мой первый вечер здесь: я снова шла в одних чулках – почему-то даже в голову не пришло обуться – сперва по коврам, потом по каменным ступеням, затем по крупному гравию дорожки. (Подумала еще: жалко чулки, совсем новые, а теперь они будут в таких дырах, что не заштопаешь.) Только на этот раз уже не так боялась покрепче схватиться за руку канцлера. Старалась не виснуть на нем, но…
Снова скрутило мгновенным переходом, и вот мы уже… А где, собственно? На особняк у моря это место совершенно не походило, на дворец – тем более. Тут было холодно – меня сразу пробрал озноб, и канцлер, заметив это, тут же снял и накинул мне на плечи свой мундир.
– Мы здесь буквально на несколько минут, – сказал он. – Дольше нельзя. Этот портал создал не Оллен, так что вряд ли он заметит, если только не наблюдает за мной круглосуточно. Но это вряд ли, тем более сейчас он, скорее всего, еще не проснулся.
– А… где мы?
– Вот это уж точно не имеет никакого значения. Слушайте меня и запоминайте. – Канцлер потянул меня за руку, и я послушно села рядом с ним на край дивана, такого же холодного, как все вокруг. – Мэтр Оллен – сильнейший из придворных магов. Он связан клятвой жизни, вот только приносил ее покойным монархам. Не самой Эве, понимаете?
– Кажется, понимаю. – Я сглотнула. – Но почему? Ее же короновали!
– Да, только она несовершеннолетняя и проводить с ней подобный обряд нельзя. Я бы рискнул, но мэтр Оллен заявил, что Эва не готова к подобному. К тому же он обещал всячески оберегать потомков королевской четы, но, сами понимаете, это крайне расплывчатая формулировка.
– Одо…
– Не перебивайте, времени в обрез! Повторяю – Эве мэтр Оллен личной клятвы не давал, мне – тем более. Но все это время был с нами. Эва давно бы умерла, если б не он, это подтверждают другие маги. Он помогал мне – с этими несчастными девочками. С вами в том числе… Я уверен: все, что он делает, – он делает во благо Дагнары, но не имею ни малейшего представления, как именно он представляет себе это благо.
Канцлер тяжело выдохнул и умолк.
– Одо, то есть если он откажется помогать или просто перестанет отзываться… все ваши усилия окажутся напрасны? – шепотом спросила я, и он кивнул.
– Что я могу противопоставить сильнейшему магу континента? Вы спросили, нет ли других… Сколько угодно, только чары мэтра Оллена им не по зубам.
– А как же этот портал?
– Это мое наследство. – Он вытянул руку, и тяжелый перстень взблеснул кошачьим глазом. – Досталось от отца, а до того много веков передавалось в нашем роду. Зачаровывали его те,
