– Не годится. По-моему, каждый уличный мальчишка знает, что деньги и помощь пострадавшим вещами и продовольствием собирают всей страной. Даже из-за границы два эшелона пришло.
– Значит, на другой проект, который существует покамест только в вашей голове. Придумайте сами, какой именно.
– Осушение тех самых шахт и возобновление их разработки подойдет?
– Вполне. Совершенно некстати, не вовремя, требует бешеных денег, участия иссенцев… и все ради того, чтобы вернуть рабочие места жалкой горстке шахтеров и выковырнуть из земли не менее жалкую горстку угля сомнительного качества?
Я только вздохнула, но не стала возражать, а вместо этого спросила:
– Эда нашли?
– Я ждал, когда вы наконец поинтересуетесь. – Одо нахмурился. – Да, нашли. Необходимо отдать должное полковнику Аннарду: он недурно натаскал Данкира, а уж в связке они работают превосходно.
– А мне он ни слова не сказал!..
– Правильно, я ведь запретил.
– Я ему это припомню… – пробормотала я, но отвлекаться не стала. – Слышала, кроме Эда, в рядах этих… как их… Безымянных хватает смутьянов из благородных семей?
– Да, сударыня, именно так – предостаточно отпрысков знатных фамилий. Младших в большинстве своем. И не тратьте слов понапрасну: все, кто попал нам в руки, уже допрошены и дали показания. Данкир и другие маги уверяют, что околдован был только Эд и еще двое-трое зачинщиков. Остальные поддались их убеждению, болваны!
– Но почему?..
– Не догадываетесь?
Одо обошел массивный стол для совещаний и сел в кресло. Они предназначались для свитских дам, поэтому мне в моем пышном платье тоже хватило места в кресле напротив. По привычке я скинула туфли и подобрала под себя ноги – все равно под юбкой не видно, это ведь не мое куцее старое платьишко…
– Не совсем. Как-то странно: мне казалось, молодые дворяне, напротив, должны… ну…
– Поклоняться юной королеве? – правильно понял меня Одо. – Ну что вы так краснеете?
– Будто я нарочно…
– А, вы решили, что я опять напомню о дурацких романах? Нет, на этот раз не стану: вы совершенно правы – многие молодые люди носят ваш портрет у сердца и выбирают спутниц жизни, чем-то похожих на ее величество Дагну-Эвлору. И им везет, если не характером, – бросил канцлер в сторону, и я невольно улыбнулась. – Но речь о других юношах. Догадаетесь, каких именно?
Голова варила неважно после долгих переговоров, но я все-таки напряглась и вспомнила, о чем сама говорила когда-то, кажется – давным-давно, а на самом деле… Ведь и года не прошло!
– Те, кому выгодно, так?
– Точно так, сударыня. Развейте мысль, будьте любезны.
– Эти молодые люди каким-то образом связаны с претендентами на трон Дагнары, а может, сами ими являются, – без запинки ответила я. Тут уже гадать не приходилось. – Может быть, дальние родственники хотя бы и по женской линии, может, те, кто надеется взять в жены сестру или дочь будущего правителя. Не меня, нет – разве вы подпустите такого кандидата? А значит… значит, я была и остаюсь помехой. И вы тем более, но вы… Простите, Одо, вы уже даже не регент, просто канцлер, и титул у вас… не самый громкий, влиятельной семьи за спиной нет, поэтому, случись что, от вас избавятся без колебаний, пускай даже в вас тоже течет капля королевской крови…
Молчание было тяжелым и каким-то… плотным, хоть ножом режь. Наконец Одо сказал:
– Все именно так. Вы молодец – быстро учитесь мыслить, как подобает королеве. До совершенства вам еще далеко, ну да какие ваши годы…
– Я могу и не дожить до старости. Даже скорее всего не доживу, если… если мы не избавимся от этих заговорщиков! Но, Одо, я не представляю, как это сделать, чтобы не осталось слухов, чтобы еще кто-то не начал болтать, будто я… не та… Почему они вообще твердят об этом, а не просто обвиняют меня в приверженности Безымянной?!
– У мэтра Оллена спросите, – желчно ответил Одо. – Я никогда не был в состоянии оценить полет его мысли. Вероятно, он полагал, что сочетание двух факторов даст больший результат. Ну а после его исчезновения новоиспеченные адепты переиначили все на свой лад. Поскольку же все они примерно одного положения и воспитания, то версия вышла относительно непротиворечивой. Вот если бы в их ряды затесался матросик с океанского парохода или хотя бы дрессировщик из Лугры – тогда я полюбовался бы результатом…
– Какой еще дрессировщик? – не поняла я.
– Протеже графини Эттари, мальчик с собакой.
– О!.. Да, он или хотя бы Бим. Молчу уж о Боммарде.
– С легкой руки того мальчика его иначе как док-Бомом и не называют, – сообщил Одо и… клянусь, едва заметно улыбнулся. Самой обычной улыбкой, какая и раньше нечасто мелькала на его лице, а теперь и подавно. – Но он не возражает. Кажется, они с Норинцем совершенно счастливы, разгребая грязь, проводя ампутации в условиях полной антисанитарии и наводя эту самую санитарию там, куда сумеют дотянуться.
Он умолк, я тоже не подавала голоса, и, честное слово, так хорошо было немного помолчать наедине, без всех этих придворных! Может, Данкир подслушивал, но хотя бы на глаза не показывался…
– Что прикажете делать с задержанными? – спросил вдруг Одо. – Учтите, ситуация осложнена тем, что многие из них – родственники наших министров или хотя бы их супруг, пускай и не самые близкие.
– Хотите сказать, за них будут ходатайствовать?
– Непременно. Но я все равно настаиваю на виселице.
– Одо!..
– Шучу. Кто же вешает потомственных дворян? Расстрел, разумеется. Могу исполнить приговор лично – рука не дрогнет.
– Мне не нравятся ваши нынешние шутки, – после паузы выговорила я.
– Может, потому, что я вовсе не шучу? Нельзя оставлять эту заразу. Расползется как плесень – не вытравишь!
Я молчала. Потом спустила босые ноги на пол и встала перед Одо.
– Это очень просто – взять и застрелить. Но что толку? Мы только обозлим их родню, и уже не плесень, а… сель, как в Лугре, или снежный ком покатится дальше. Газетчики сочинят что-нибудь о невинно убиенных мальчиках, о кровавом режиме, о том, что королева – марионетка в руках канцлера…
– И что вы предлагаете? – Одо тоже встал. Он никогда не сидел в присутствии стоящей женщины, не важно, высокородной или простолюдинки.
– Отправьте их в Лугру, – мстительно сказала я. – Пусть своими глазами посмотрят, что там происходит, и убедятся, бутафория ли это! Сдайте Норинцу – думаю, он с ними совладает. И направьте на самые грязные работы – вдруг что-нибудь дойдет? Надо же, взять и казнить… А работать кто будет? Нет уж, пускай намозолят руки, тогда, быть может, я с ними поговорю… Только пусть Данкир на них какие-нибудь магические кандалы навесит, чтобы не удрали.
– Это уж само собой. Но как быть с Эдом? Он наиболее непредсказуем.
– Данкир не может его… ну… расколдовать?
– Говорит, что не может. Да и не осталось уже следов заклятия, это в голове
