— Жаль, — разочарованию близнецов не было предела.
— Но ведь ты была на двух собраниях.
— Что они там говорили?
Карла беспомощно развела руками.
— Меня просто представили всем присутствующим, сказали, что я после этого учебного года вливаюсь в их ряды, и коротко описали круг моих будущих обязанностей в Ордене…
— И?
— А вот этого я вам пока сказать не могу, — внезапно посерьезнела девушка.
— Ну вот, а мы надеялись все у тебя узнать.
— Ну, я же не энциклопедия, чтобы знать все, — фыркнула девушка. — Ага, а вот эту книжку я оставлю. Почитаю на досуге, — она внимательно рассматривала книгу. — О, а кто этот красавчик? На Сириуса похож.
Парни подошли к ней и взглянули на фотографию, выпавшую из книги, которую Карла держала в руках.
— Это, наверно, брат Сириуса. — Регулус Блэк.
— Откуда ты знаешь? — спросила девушка Фреда.
— У тебя на двери его имя написано…
В дверях появилась миссис Уизли.
— Ужинать, — строго сказала она и неодобрительно покосилась на близнецов. — Вы опять надоедаете Карле?
— Ну что вы, миссис Уизли. Они вовсе мне не надоедают, — улыбнулась девушка, встав на защиту близнецов. — У нас тут производственное совещание.
— Знаю я этих обормотов. Чтоб через пять минут все были за столом, — проворчала Молли, однако без злости…
— Гарри, я выгладила к завтрашнему утру твою лучшую одежду, — тихо сказала миссис Уизли мальчику за ужином. Все разом умолкли и посмотрели на него.
— А что случилось? — поинтересовалась Карла, которая была не в курсе событий.
Фред и Джордж тихо начали ей рассказывать о том, что Гарри ждет слушание в министерстве. Девушка смерила Поттера задумчивым взглядом, но ничего не сказала.
***
Сириус мрачнел все больше и больше по мере того, как каникулы подходили к концу, а Гарри и остальным надо было возвращаться в Хогвартс. И если бы не изящные словесные пикировки с Карлой Найт, он бы совсем упал духом. А так язвительная девица не давала ему расслабиться и сосредоточиться на мрачных мыслях. Фред и Джордж подхватили ее эстафету, и неугомонная троица доставляла всем немало хлопот. Ни дня не проходило без того, чтобы кто-нибудь не стал участником какого-либо розыгрыша. Карла чувствовала, что это лето — последнее, когда она может так беззаботно веселиться и проводить время. Поэтому она решила максимально плодотворно воспользоваться тем, что судьба предоставила ей этот шанс. Беззаботное детство заканчивалось, следующим летом ей предстояло встретиться с Волан де Мортом, а что будет после этого — загадывать не имело смысла. И девушка успевала наслаждаться этими мгновениями. На собрания Ордена ее больше не пускали, зато, как и остальных, по полной программе загрузили уборкой дома.
Прилетели совы со списками учебников и известием о том, что Рон и Гермиона назначены старостами. Рон так трогательно таскал с собой повсюду свой значок, что трое шутников ну никак не могли упустить такой шанс.
— Рон, дай посмотреть, — попросила Карла, когда вечером миссис Уизли устроила праздник в честь новых старост.
Рон смущенно протянул свой значок девушке.
— Да уж, мне такой точно не светит, — рассмеялась она.
— Тем лучше, — подошел к ней Фред.
— Ворона, если ты посмеешь заделаться старостой, мы с тобой даже разговаривать не будем, — Джордж тоже присоединился к ним.
И никто из присутствующих не заметил, как Фред, словно невзначай, коснулся значка своей палочкой. Встретившись с Фредом глазами, Карла поняла, что дело сделано.
— Нет уж, лучше я останусь с вами, — она протянула значок Рону.
Едва значок оказался в его руке, то превратился в черного мохнатого паука. Рон завопил, отшвырнул его и отскочил на пару метров. Шутники засмеялись.
— Ваша работа? — покраснел Рон. — Уроды…
— Ой, ты моя прелесть, иди сюда скорее, — Карла поманила паучка к себе, взяла его в руки и осторожно погладила пальцем по спинке.
Рона передернуло.
— Рон, да ты что? — хохотала девушка. — Как так можно? Ты только посмотри, какой он милашка, — она сделала шаг к парню.
— Уйди! — завопил тот. — Не приближайся!
Фред, Джордж и Карла веселились вовсю.
— Ну как хочешь, — пожала Карла плечами. — В конце концов, это же твой значок…
— Глупые шутки, — Гермиона выхватила из рук Карлы паука.
Пара движений волшебной палочкой — и вот на ее ладони поблескивает значок. Отдав значок Рону, Гермиона осуждающе взглянула на шутников.
— Не будь занудой, Гермиона, — ухмыльнулся Фред, и неугомонная троица, потеряв к ним всякий интерес, ушла к столу за новыми бутылками сливочного пива…
В этот вечер Фред, Джордж и Карла превзошли самих себя. Досталось всем. Сириусу неожиданно заплели хвост на макушке, на носу Грюма вдруг материализовались очки Гарри. Кингсли Бруствер получил салфетку, на которой было написано «Протирать лысину два раза в день — утром и вечером». Бокал сливочного пива, который держала в руках Гермиона, превратился в тяжеленную толстенную книгу, так что девушка, охнув, едва удержала ее в руках. Остальные тоже не остались без внимания — каждому был приготовлен свой розыгрыш.
— Ладно, я понимаю Фред и Джордж, но ты-то, Карла! В своем возрасте могла бы быть и посерьезнее, — рыкнула миссис Уизли, когда у нее кончилось терпение.
— Знаете, миссис Уизли, нормального детства у меня не было. Видите ли, в приюте детям приходится рано взрослеть. Потом мне пришлось уйти из дома. Нынешнее лето у меня выдалось крайне неприятное. То, что ждет впереди, весьма туманно и уж никоим образом не способствует радости и беззаботности. Пока есть такая возможность, мне хочется повеселиться и побыть маленькой девочкой. Разве это плохо? — возразила девушка.
Миссис Уизли пробормотала что-то неразборчивое про боггарта и вышла из комнаты. Карла повернулась и встретилась взглядом с Люпином.
— Все хорошо в меру, — устало улыбнулся он.
— Ага, особенным чувством меры отличались Мародеры, — не удержалась Найт от безжалостной шпильки, заставив Ремуса покраснеть. — Впрочем, как хотите, — Карла криво усмехнулась, развернулась и пошла в свою комнату.
Там девушка уселась на подоконник и задумчиво уставилась в окно. Просто сегодня это была очередная отчаянная попытка отвлечься от грустных мыслей. Северус далеко, а когда она его видит здесь, ни словом и взглядом, ни малейшим намеком нельзя выразить свою радость от встречи с ним. Впрочем, как и ему тоже. Она видела, что побледнел, еще более осунулся — несладко, видно, ему приходится. И ради него она должна молчать, делать равнодушное, а порой и презрительное лицо, а
