Теперь гнев колдунов стал таким плотным, что его можно было пощупать. Тобо это тоже почувствовал:
– Предупреди их, что любая сила, с помощью которой они попробуют пробиться сквозь Врата, рикошетом ударит по ним. А еще скажи: чем больше упорства они в этом деле проявят, тем сильнее пострадают.
Слова парня не произвели на гостей впечатления. Но экспериментировать они не стали, припомнив драму, разыгравшуюся у их собственных Врат.
– Мы готовы к обмену, – сказал Исследователь.
– И что желаете предложить?
– На плато остались ваши люди.
– Попробуйте их захватить. Они небеззащитны. И когда рассеется пыль, вы снова будете собирать мертвых соплеменников. – В этом я не сомневался, потому что Тобо полностью доверял Шиветье. – Вы сильны, но невежественны. Как быки. Вы не знаете плато. Оно живое. И оно наш союзник.
Теперь я не удивился бы, увидев поваливший у них из ушей дым. Гоблин в старые добрые времена проделывал такой фокус. Но у этих двоих не было чувства юмора.
И все же отчаянная необходимость одержала верх над гневом.
– Объясни, – прошипел Нашун.
– Вы ничего не знаете о плато, но, ослепленные самонадеянностью, верите, будто там нет равных вам силой. А ведь это обиталище богов. Очевидно, вы даже не знаете истории собственного мира. Те, кто стоит сейчас перед вами и кому, как вам кажется, можно безнаказанно угрожать, – духовные наследники солдат, вышедших из Хатовара пятьсот лет назад.
– То, что происходило до Ворошков, не имеет значения. Однако ты и сам проявляешь невежество.
– Это имеет значение. Вы чего-то хотите от последнего Вольного Отряда Хатовара. И вам нечего предложить взамен. За исключением, возможно, собственной надменной истории и толики современных знаний.
Оба колдуна промолчали.
– Спроси, почему они так хотят вернуть детей, – сказала Госпожа. – Ведь пленники здесь в безопасности.
Я спросил.
– Они из нашего клана, – ответил Первый Отец.
В его голосе чувствовалась искренность и еще нечто такое, что заставило меня поверить.
– Они далеко отсюда. После встречи с ними мы долго шли на север. Один из них смертельно болен.
– При детях остались рейтгейстиде. На них можно долететь сюда за несколько часов.
– Похоже, он говорит всерьез, – сказал я Госпоже. – Вбил себе в голову бредовую мысль, будто достаточно потребовать – и я отпущу малышей, вернув им игрушки. Нет, в Хатоваре Ворошкам точно не приходилось работать, чтобы выжить.
Исследователь выхватил одно слово из моей фразы:
– Я уже говорил о вашем невежестве. Так слушай, пришелец. Хатовар – не наш мир. Хатовар был городом Тьмы, где проклятые души поклонялись богине ночи. Это гнездилище зла было стерто с лица земли еще до прихода Ворошков. Его жителей выслеживали и уничтожали. Ныне они позабыты. И такими останутся. Потому что ни одному Солдату Тьмы никогда не будет позволено вернуться.
Давным-давно, в один праздный день, за десятки лет до того, как превратиться в то, что он есть сейчас, Гоблин напророчил, что я никогда не попаду в Хатовар. Он навсегда останется для меня за горизонтом. Вот я и вообразил, что вступил в Хатовар. А оказалось, это всего лишь мир, где когда-то был Хатовар.
– Само время сравняло счет. Те, кого послал Хатовар, вернулись. А мир, погубивший Хатовар, обречен.
– Ты обратил внимание? – спросила Госпожа.
– На что?
– Он употребил слово «зло». А мы редко слышали его в этой части мира. Здесь не верят в зло.
– Эти ребята из нашей части мира. – Я перешел на язык Можжевельника: – Если предоставите нам исчерпывающие сведения о конструкции и работе ваших летающих бревен, а также о материале, из которого изготовлена ваша одежда, мы согласимся вернуть тех, кто вам нужен.
Госпожа изо всех сил старалась понять ответы. Но и ей это не всегда удавалось.
Нашун Исследователь не сумел осознать, сколь многого я требую от Ворошков. Он трижды пытался ответить, трижды не находил слов и наконец с немой мольбой повернулся к Первому Отцу. Я не сомневался, что лицо под черной тканью искажено отчаянием.
– Думаю, вам пора отойти от Врат, – сказал я своим. – Колдуны теряют терпение.
Я упивался злорадством. Всегда его испытываю, доводя до отчаяния могущественных и властных, вообразивших, будто вселенная создана исключительно для удовлетворения их прихотей.
– Скоро стемнеет, – сказал я Ворошку. – И тогда выйдут Тени. – Ворошки переглянулись, и я одолжил цитату у Нарайяна Сингха: – Тому, кто имеет дело с Черным Отрядом, надо крепко-крепко запомнить: Тьма приходит всегда.
Повернувшись к Госпоже, я не увидел на ее лице стопроцентного одобрения.
– Все могло пройти и лучше, – сказала она.
– Я позволил чувствам вмешаться. Но этот разговор нас все равно ни к чему бы не привел. Старикашки слишком много думают о себе и слишком мало о других.
– Тогда можешь расстаться с мечтой о возвращении в Хатовар.
И тут Ворошки наконец предприняли яростную попытку прорваться через Врата.
Я их предупреждал. Но они не захотели слушать.
Результат оказался даже хуже, чем предсказывал Тобо.
Взрыв безмагии, точно тряпичных кукол, отшвырнул колдунов вверх по склону, к самому краю плато. Каким-то чудом защитный барьер дороги не пострадал. Возможно, об этом позаботился Шиветья.
Колдуны не подавали признаков жизни, пока мне не надоело за ними наблюдать.
– Думаю, можно уходить, – сказал я Тобо. – Пожалуй, на сей раз ребята усвоили урок.
Я больше не оглядывался. Был уверен: Ворошкам в их мире предстоит такое, что они никогда не создадут проблем в нашем.
Когда мы спускались с холма, я спросил:
– Не может ли быть у Ворошков и Хозяев Теней нечто общее? Похоже, они стартовали примерно в одно время. И Хозяева Теней в Хсиене тоже пытались обрубить все связи с прошлым. Не получилось это лишь потому, что задача оказалась слишком масштабной. Интересно, что бы мы узнали, потолковав о былом с кем-нибудь из местных крестьян?
– Могу расспросить Шиветью, – вызвался Тобо. – И пленных.
Но энтузиазма я в его голосе не услышал.
49
Ниджха. Место смерти
Сари велела принести побольше факелов. Словно яркий свет повернет катастрофу вспять. К тому времени, когда пришла Дрема, бывшую крепостную конюшню освещало уже с полсотни факелов, ламп и фонарей.
– Задушен? – спросила Дрема.
– Задушен.
– Меня так и тянет произнести слово «ирония», но, боюсь, никакой иронии в этом нет. Дой, возле конюшни летала белая ворона Костоправа. Разыщи ее. И еще тут было несколько человек. Некоторым полагалось присматривать за Сингхом. Я хочу знать, что они видели.
Дрема хорошо представляла, что она услышит от Неизвестных Теней – вариации уже услышанного.
– И еще я хочу, чтобы эту новость послали на юг, – добавила она.
Ни одно событие в Черном Отряде не остается незамеченным. Солдаты из Хсиена превосходно это понимали. И принимали как должное. И не совершали глупостей. Зато кто-нибудь иной, не имевший опыта жизни в Хсиене, мог недооценить Неизвестные Тени.
Минуту спустя Дрема спросила:
– Гоблина никто не видел? И вряд ли вы знаете, кому было поручено за ним следить?
– Он был там еще минуту назад, – ответил
