– Так что ты намерен предпринять? – спросил Могаба.
– Продолжать поиски вандалов, а все остальное игнорировать. Если люди поверят, что мы равнодушны к критике, то и сами перестанут относиться к ней всерьез.
– Именно это я собирался предложить, – добавил Гхопал. – Народ не больше нашего знает о тех, кто пишет лозунги. А потому и нервничает не меньше нашего.
Могаба поморщился:
– В таком случае одобряю. С одной поправкой. Часть этих лозунгов не вписывается в традиционные рамки. «Тай Ким идет». Мы до сих пор не выяснили, что это означает.
– «Ходячая Смерть идет», – перевел Аридата. – Думаю, имеется в виду спутник Дщери Ночи.
– По-твоему, это работа обманников?
– Просто одна из версий.
– Но «тай ким» – это на языке нюень бао. А я никогда не слыхал о нюень бао, примкнувших к обманникам.
Гхопал хмыкнул. Эту деталь он упустил.
– Когда Ходячая Смерть придет, мы сразу об этом узнаем, – решил пошутить Аридата. – Люди начнут умирать.
– Ну вот, еще один из нас вконец очерствел душой, – отметил Могаба. – Что ж, пока Тай Ким не пришел, нам нужно принять решение насчет наших гостей. Очень непросто удерживать их под контролем, особенно Гоблина, колдуна. Который требует, чтобы его называли Кадидасом. Он помог обмануть толпу, когда девица изображала Протектора. Но у него нет интереса к нашему делу. И он сожрет нас в ту же секунду, когда перестанет считать полезными для своего дела. То есть для приближения конца света.
Оба Сингха промолчали. Каждый понимал, что в словах главнокомандующего кроется глубинный смысл. О том, что услышат нечто особенно деликатное, они поняли еще в тот момент, когда узнали, что совещаться будут только втроем.
– Считаю, что необходимо от него избавиться. Пока он не стал слишком уверен в себе.
– А Дщерь Ночи? – спросил Аридата.
– Без Гоблина она особой угрозы не представляет.
Это могло означать, что Дщерь Ночи можно пощадить. Во всяком случае, Аридата предпочел именно такую трактовку.
– С другой стороны, она уже так далеко зашла, что освобождать ее нет смысла.
Кожа Аридаты была достаточно светлой, чтобы выдать его смущение.
– Я имел в виду нечто иное.
Его выручил Гхопал. Непреднамеренно, поскольку не сумел понять несказанное.
– Чтобы с ними что-то сделать, сперва надо к ним подобраться. Она заставит полюбить себя так сильно, что мы согласимся отрубить себе пальцы.
– Должен же быть какой-то способ, – сказал Могаба.
– Буду рад выслушать предложения.
– Совершенно очевидно, что она не может внушать такое чувство всякий раз, когда возникает необходимость, иначе Аридате не удалось бы ее пленить.
– Если только она сама этого не пожелала.
Могаба со страхом подумал, что предположение может оказаться верным.
– Сила ее внушения не действует на оружие, – сказал он. – И на яды.
– Можно попробовать магию, – предложил Гхопал. – Как думаешь, кому-нибудь известны истинные имена этих двоих?
– Сомневаюсь, что даже наши враги смогли бы этим чего-то добиться, – покачал головой Могаба. – У девушки нет другого имени, кроме Дщери Ночи. А Гоблин и вовсе два существа в одном теле, причем правит этим телом Кина. Тот же, кто знал секреты самого Гоблина, уже мертв. Так что можем сосредоточиться на ловушках и яде.
– Не хочу накликать беду, – проговорил Аридата, – но должен напомнить, что родители девушки уже недалеко. И наши перспективы выглядят отнюдь не блестящими.
Могаба расценил эти слова как деликатное предложение обсудить его планы. Но не принял его.
Не принял потому, что нового стратегического плана у него не появилось. Главнокомандующий был убежден, что его дни сочтены, как утверждали надписи на стенах. Но все то, что делало этого человека Могабой, – как положительное, так и отрицательное – побуждало его продолжать борьбу.
101
Возле кладбища. Планы
После нашего визита к Шиветье Госпожа была очень занята. Сильнее, чем обычно. Несколько раз я натыкался на нее, когда она практиковалась в магии. Я не задавал вопросов. Все же понятно: способность тянуть магическую силу из Кины вернулась к ней в полной мере именно тогда, когда Кадидас овладел Гоблином.
Госпожа была замкнута, держала чувства под жестким контролем. А поскольку за эти годы я очень хорошо ее узнал, то понял, что она борется за надежду.
Ее пьянила власть.
Она отказалась от своих магических способностей – и не только по собственной воле, – чтобы помешать древнему ужасу, своему первому мужу, воскреснуть. А потом сбежала со мной, зная, что, лишившись силы, не выживет в мире, который сама же и создала. Но она помнила, как была Госпожой. И с годами тосковала по своему былому величию все сильнее. А пуще всего, наверное, тосковала в те минуты, когда смотрелась в зеркало.
Михлос Седона, уроженец Дежагора, обходил лагерь, выбирал людей и предлагал им присоединиться к Дреме и Тобо. Михлосу всего шестнадцать, но он сумел очаровать Дрему, и та сделала его мальчиком на побегушках. Улыбчивые самоуверенные красавчики везде ценятся выше, чем гении с постными физиономиями.
Я и сам был хорошего мнения о Седоне. Он не забыл пригласить меня на вечеринку.
Лагерь напоминал муравейник. Дрема приказала готовиться к походу на Таглиос. Люди, обладающие необходимым опытом, мастерили детали метательных и осадных орудий, которые будут собраны на месте будущего сражения. Те же, кто такого опыта не имел, изображали тягловых животных. Я недоумевал, зачем Дреме такие хлопоты, ведь мы еще не знаем, возникнет ли в этих средствах нужда. Наверное, она просто хотела, чтобы все были заняты делом.
Умеют ли птицы фыркать или смеяться? Белая ворона наблюдала за мной, сидя на ложке недоделанной передвижной катапульты. Уверен, она умела и то и другое.
– Ну что, налеталась? Давно ты здесь?
Ворона подпрыгнула, но не упорхнула.
– Будь хорошей птичкой. Я знаю, кто ты и где живешь.
Ворона рассмеялась. Солдаты, помнившие времена, когда этих тварей летало без счета и они были опасны, остановились на нее поглазеть.
Ворона полетела в сторону кладбища.
– Похоже, наш старый приятель Шиветья решил подстраховаться, – проворчал я.
День стоял холодноватый, зато небо прояснилось. Видимо, Капитан решила, что совещание на свежем воздухе пойдет на пользу всем. Я обошел штабную палатку и присоединился к остальным. Первым заговорил Тобо:
– Могаба и его приспешники намерены сопротивляться, несмотря на наше преимущество. Оба генерала Сингха полагают, что лучше признать Прабриндра Дра и спасти Таглиос от разрушений, неизбежных при осаде и штурме. Но лояльность для них тоже вопрос гордости и чести. К тому же главнокомандующий – не Протектор. Они считают его своим другом. И пока Могаба прочно стоит на ногах, боюсь, они даже не помышляют о разрыве с ним.
Это для нас не сюрприз. Не говоря уже о том, что Гхопалу Сингху выбирать не из чего. Поскольку он командир серых, у него нет друзей вне правящей верхушки. Он связал судьбу с Протекторатом, а не с Таглиосом.
А вот Аридату, несмотря на его участие в недавнем сражении, можно считать аполитичным
