— А что горожане говорили по этому поводу?
— Ходили слухи, что в малышку вселился дьявол, но это сущий бред. Нашему святому отцу, пусть земля ему будет пухом, лишь бы людей к вере привести, а каким способ — не важно.
— Что сейчас с этими людьми?
Женщина пожала плечами. Было видно, что ее настроение улетучилось. Она поддалась печали и воспоминаниям.
— Они живы?
— Да-да, конечно, — на автомате ответила хозяйка заведения. — Заболталась я с вами, асита. Дел невпроворот. Пойду, пожалуй.
— Где я могу снять комнату? — спросила уже в спину.
— Так у меня и можете. Подготовить вам комнату?
Я кивнула и отставила тарелку. Аппетит пропал, а сомнения снова появились.
Пока они не взяли верх над моей решительностью, я вернулась на площадь, снова оседлала лошадь и помчала в деревню.
Я не знала что буду говорить и как действовать. Даже диалог в голове не проворачивала. Решила действовать по обстоятельствам.
Когда Нингонг была ребенком, дорога до города на старой груженой повозке или пешком была невероятно долгой. Сейчас же я добралась до деревни за каких-то полчаса.
Здесь абсолютно ничего не изменилось. Те же дома и даже деревья. Казалось, я попала в детство, во времена, когда была Нингонг. Девочкой, гонимой всеми. Девочкой, которую возненавидели родители.
Натянув поводья, остановила лошадку, спрыгнула с нее и медленно пошла в сторону дома. Сердце забилось так, словно я бежала многокилометровый марафон. К горлу подкатил ком, а руки задрожали, но не от холода.
Преодолев две деревянные ступеньки, оказалась на террасе, где все еще стоял плетеный столик и такие же кресла, накрытые потрепанными накидками. Где висели цветочные горшки, и скрипучий фонарь. Я быстро отвернулась, чтобы снова не окунуться в воспоминания, где малышка обнаружила бабушку мертвой.
Сглотнув ком, сделала еще два шага и оказалась у самой двери. Сомнения рвали душу на части. Сейчас я готова была уйти и никогда не возвращаться. Но прежде, чем принять это решение — постучала.
С этого момента время потянулось мучительно медленно. Я переваливалась с пятки на носок и не знала, что делать. Остаться с этой внешностью или сменить на родную.
— Кто вы и что вам нужно? — донеслось из-за двери.
Приветливости в голосе не было. Скорее враждебность и злость.
— Мне нужно поговорить с аситом Джошуа и аситой Мейфенг, — как можно вежливей сообщила я.
Дверь приоткрылась. Меня изучили и только потом открыли дверь полностью.
— Кто вы? — проговорил мужчина, сощурив глаза.
— Можно войти? Разговор не короткий и очень серьезный. Я бы не хотела говорить на пороге.
С шумным вздохом, меня пропустили внутрь и молча проводили в гостиную.
Здесь тоже ничего не изменилось. Все было таким же, как в детстве, но заметно обветшавшим.
— Где асита Мейфенг?
Снова меня одарили злым взглядом с прищуром. Мужчина молча пошел в сторону лестницы на второй этаж и позвал свою супругу.
Он вернулся и сел напротив меня, вероятно, ожидая объяснений.
— Джо, кто пришел, что стряслось?
— Добрый день асита Мейфенг, — вежливо поприветствовала я. — Меня зовут Нинаэль. Я приехала из Сатлеса, чтобы поговорить с вами.
В глазах обоих супругов появилась настороженность. Их тела стали словно каменными.
Женщина села напротив меня и рядом с супругом и взяла его за руку.
Я понимала, что нужно начать, но не могла оторваться от лица матери. Она заметно постарела. Узкие глаза обрамляли множество морщинок, некогда черные волосы стали седыми.
От изучения ее черт меня отвлек притворный кашель мужчины.
— Расскажите о вашей дочери, — выпалила я.
Губы женщины затряслись, а в глазах заблестели слезы. Мужчина же подскочил и сжал кулаки.
Мда… кажется, я не правильно начала разговор.
— Я прошу вас успокоиться. Зла не желаю, только немного информации.
— Нингонг…
— Мей, не надо, — перебил мужчина.
— Нингонг потерялась в городе. Наверное, ее украли. Мы искали, но без толку.
— В Кроли?
— Нет, что вы… В Сатлесе, — под гневным взглядом мужа, продолжала женщина.
— Сейчас вы хотели бы найти ее? — с замиранием сердца спросила я.
— Да, — тихо прошептала женщина, опустив глаза.
— Я помогу вам. Я знаю, где Нингонг и приведу ее, но вы должны сами все рассказать.
— Я рассказала.
— Это ложь, — холодно заявила я.
И женщину понесло… Она рассказала все. Начиная с раннего детства и заканчивая сегодняшним днем. Рассказала, как ждали ребенка, и что малышка имела способности, которые пугали. Как мучили девочку и отдалялись от нее намеренно. Как решили оставить ее в городе.
Но все это я уже вспомнила. Зато другое мне показалось интересным.
Когда Мей разговаривала с аситой Ревери, то дала ей клятву, что не передумает и не изменит своего решения.
Асита Ревери скрепила клятву магией, после чего женщина не могла даже близко подойти к борделю. Выкупить дочь тоже не получилось — не хватало денег.
Тогда Мейфенг нашла агентство. Случайно. Оно выкупало и похищало детей.
Женщина отдала им все сбережения семьи. Все, что они копили долгие годы, но ни девочки, ни денег не увидели.
Джозеф отправился в «Красный бархат», чтобы поговорить с хозяйкой, но та выгнала его взашей, обвиняя в похищении девочки.
С тех пор они так и не смогли ее найти, но не теряли надежду.
История была занятной, но оставляла вопросы. Неужели агенты «Апологета» должны были отдать меня родителям, но обнаружив такие способности, нарушили договор?
Кажется, мне все же придется залезть в базу и найти всю информацию, что хоть как-то касалась меня.
— Вы отвезете нас к Нингонг? — рыдая, спросила женщина. Мужчина украдкой вытирал слезы.
По истории и сожалениям, я понимала, что они раскаиваются и даже готова была простить.
— Вы думаете, она простит вас? Вы родную дочь отдали в бордель из-за способностей, которые считали дьявольскими, — прозвучало с упреком, но он имел место быть.
— Не знаю, — честно призналась женщина. — Но я хотя бы попытаюсь вымолить прощение и увижу ее еще раз.
В комнате воцарилось молчание.
Меня хотели сделать безэмоциональной в агентстве, но не вышло. Я была сострадательной, всепрощающей и доброй. Не без недостатков, не спорю, но я испытывала жалость и сочувствие, что в моей работе в принципе должно отсутствовать.
Я уже прониклась к этим людям. Прочувствовала их боль и… простила. Частично, но простила. Ведь я как никто другой знала, что страх делает с людьми. На какие поступки он толкает и как потом заставляет об этом пожалеть.
Я отпустила контроль и почувствовала, как лицо и тело меняется. Я боялась. Боялась, что они не поймут, снова испугаются меня и снова не примут.
Родители не смотрели на меня. Мама спрятала лицо в ладонях, а мужчина смотрел в окно.
Не зная, что сказать, я продолжала молчать.
На колени запрыгнула трехцветная кошка и начала ластится, громко мурлыча.
— Сэнера еще жива? — улыбнулась я, поглаживая мягкую шерстку.
Взгляды супругов были обращены ко мне. Я не видела, но чувствовала это.
— Это… это не Сэнера, — проговорил отец, смотря на меня с изумлением.
— Нингонг? — переспросила женщина.
— Да. Это я.
Было видно желание матери меня
