Я стала на то же место, где еще десять минут назад стояла Алиса. Михаэль вышел чуть позже. Судя по всему, нашего отсутствия никто не заметил.
Минуты текли чертовски медленно. Я изучила уже каждого асита в этом зале, но ни один не походил на Николаса. Конечно, он мог накинуть морок или иллюзию, но почему-то я была уверена в том, что он этого не станет делать. Самолюбие и гордыня не позволят.
Через полчаса я почувствовала его присутствие. Не увидела, а именно почувствовала. Возможно, моя интуиция говорила об этом, а может его хищная уверенность.
Казалось, воздух во всем зале наэлектризовался. Было ощущение, что вот-вот грянет гром. Окинув присутствующих коротким взглядом, поняла, что не только я заметила его присутствие.
Аситы, во все глаза смотрели на его статную фигуру в белоснежном костюме. Черная рубашка, вопреки этикету не была застегнута на все пуговки, отсутствовали галстук-бабочка и жилет. Черные, начищенные до блеска, туфли, белые брюки со стрелками, распахнутый белый пиджак, черная рубашка и черная маска, которая почти не прикрывала лица, лишь черной полосой лежала на глазах. Выглядел он необычно, не привычно, но очень эффектно. Я понимала девушек, которые глазами пожирали его.
Руки в карманах брюк. Хищная, чуть ленивая походка и холодный, я бы сказала, опасный взгляд, притягивали.
Он спускался со второго этажа вниз и скучающим взором окидывал присутствующих. Только на мне он задержался на лишнюю долю секунды. В этот момент сердце замерло, но я вспомнила, что играю роль его сестры и он просто не мог узнать меня. Ну или как минимум надеялась на это.
Когда Николас был на середине лестницы, зал оттаял: девушки зашептались и принялись поправлять волосы, платья и спешно наносить помаду, а мужчины начали спорить о должности и личности этого асита. Из того что доносилось до меня, я понимала, что ни один из них не близок к истине.
Руки потели, но я старалась не выдавать волнения хотя бы внешне. Он шел ко мне.
— Вы позволите пригласить вас на танец? — он галантно протянул руку.
Только сейчас я поняла, что платье Алисы идеально подходило к его наряду. Нет, оно не было кричащим и привлекающим внимание. Черное, почти прямое платье с белой вставкой от талии к груди. Воротничок под горло с одной лишь расстегнутой пуговкой, которая до этого момента казалась мне небрежностью Алисы. Белые туфли были завершением ансамбля. Этот наряд был столь же необычен, как наряд Николаса.
«Две белых вороны, не желающих вписываться в общество» — подумала я.
С одной стороны не так уж и плохо попробовать изменить мир и людей, но не ценой жизни тысяч невинных.
Помня о скромности аситы Росс, кивнула и вложила руку в его раскрытую ладонь, не забывая отвести смущенный взгляд.
Со стороны послышались разочарованные стоны девушек, чьи надежды разбились вдребезги.
Николас закружил меня в танце. Он был нежен и в то же время груб. Я понимала, что захоти сбежать, мне бы это не удалось. Его руки, как стальные оковы сжимали меня, но меня беспокоили не они, а амулет. Я не видела его на шее и это тревожило. Легко, будто невзначай, касалась его запястья, радуясь, что движения танца это позволяют.
На правой руке что-то было, и я очень надеялась, что это так нужный нам артефакт, а не часы или браслет.
Поворот. Еще один. И еще. Николас повернул меня к залу и прижал к себе. Слишком близко. Брат не должен обнимать так сестру.
Руки до боли сжали талию, я ойкнула и поерзала, но архимаг не спешил ослаблять хватку. Наоборот, он прижал меня еще сильней. Дыхание опалило висок.
— Ты слишком глупа, Нина, раз решила явиться сюда. А еще явно не дорожишь подругой, — тихо, холодно, с угрозой и ликованием проговорил он.
Сердце колотило в ребра так, что грудная клетка вибрировала. Страх сковывал, не смотря на то, что такой вариант мы с Михаэлем прорабатывали.
— Как ты узнал меня? — затаив дыхание спросила я.
Михаэль много рассказал о сестре: о голосе, манере разговора, жестах, движениях.
Мы оба понимали, что у них может быть кодовое слово или еще что-то, но я никак не ожидала, что меня раскусят так скоро. Правда, если признаться, я тянула время, понимая, что именно сейчас могу снять с его запястья амулет.
— Мне хватило одного лишь взгляда на тебя, — выплюнул он. — Ты не имеешь право прикидываться моей сестрой. Ты мусор, в сравнении с ней. И если с ее головы упадет хотя бы волос, ты будешь умирать долго и в муках.
В его словах было столько злости, что она холодила кожу. Он говорил спокойно, но от этого было еще страшнее.
— Я и так умру. За этим ты здесь, верно? — увела разговор в нужное мне русло и снова оказалась лицом к лицу с ним.
— Верно.
— В чем же заключается твой план?
— Ты и мой братец хотите мне помешать? — ухмыльнулся он. — Не выйдет.
— Не могу сомневаться в твоих словах. Уж слишком ты силен, хитер и беспринципен.
— Не нужно лести. Я на нее не падок. Я расскажу тебе свой план.
— Но не по доброте душевной?
— Должен же я с кем-то им поделиться, чтобы он был оценен по достоинству. — Он говорил со мной, как с другом, непринужденно и легко и только руки, сжимавшие меня слишком сильно, отрезвляли. — Четвертая часть этих людей готовы меня поддержать, остальные еще не знают о моем возвращении. Но они не нужны мне. Думаю, Михаэль рассказал тебе о моем близком общении с дедом. Он был силен, но после проигрыша своему же сыну отошел в сторону, но не сдался. Он изучал магию. Темную ее сторону. И знаешь, он преуспел. Этому он научил меня. Собственно, только благодаря ему я заключил родителей в кристалл, что ты так тщательно пытаешься снять с моего запястья. Магов, не согласных следовать за мной и служить, заключу в такие же и буду питаться их силой. Надеюсь, откажутся многие, ведь тогда я смогу жить очень и очень долго.
— Черная магия лишает рассудка и всего светлого, что есть в человеческой сущности. Ты испит ею до дна.
— Зато я силен, и не сплю с кем попало за деньги.
— Со мной ты ведь спал, — пожала плечами. — Не за деньги, но за помощь, а это так же низко, как спать с кем-то за деньги.
Он рассмеялся. Гортанно, искренне.
— Ты еще глупее, чем я думал. Ты всерьез думаешь, что я не смог бы забрать амулет у Этона Карсона? Я был там, ты знаешь это. Если бы мне было нужно, я бы взял его без особых усилий. Или ты думаешь, что такой неудачник, как Карсон мог
