Бросив взгляд на часы, Роуз обнаружила, что время уже приближалось к девяти. Она рассеянно сунула руку в карман кофты. Баночка с мазью от прыщей! Она совсем про нее забыла. Баночка была прелестна, такая годилась для любого столетия. Роуз приклеила на нее ярлычок, на котором вывела «Чистая кожа!» Шрифт выглядел немного старинным. Что ж, будет хорошо, если мазь подействует, хотя, с другой стороны, непонятно, с какой стати Роуз должна помогать Елизавете, этой избалованной девчонке, которая украла ее медальон. Девочка невольно коснулась ложбинки у основания шеи, где раньше был медальон. Представила неяркий блеск золотых лепестков розы: наружные – более темные, те, что ближе к середине – почти белые. А внутри, под крышкой, – портрет мужчины в пышном воротнике, человека, который на самом деле может оказаться ее отцом. Роуз почувствовала острый укол боли, словно в сердце лопнул шов.
Волосы девочки взъерошил легкий ветерок. Откинув со лба упавший завиток, она смутно осознала, что перекладывает поводья из одной руки в другую. Вокруг слышался стук копыт, приятно поскрипывали колеса. «Я вернулась! Как будто кнопку нажала!»
Глава 16
Карман времени
Лошадь Роуз шла строевой рысью. Девочка держалась в дамском седле уверенно и легко, точно делала это всю жизнь. «Прирожденная наездница!» – похвалил ее Питер на первом уроке в Академии, когда Айви перешла на рысь. «Тебя даже не пришлось обучать», – сказал он тогда. «Смотри, Питер! – захотелось похвастаться Роуз. – Дамское седло, не больше не меньше!»
Впереди разворачивалась лента дороги. Жители деревень выходили на обочину, чтобы поприветствовать процессию.
– Пусть наш добрый король прогонит этих французов к чертям собачьим! – крикнул какой-то юноша.
– Да, да, передайте Гарри, чтобы отправил их в пекло!
– Гарри? – вслух удивилась Роуз, когда ее нагнал Эндрю, паренек из конюшни. – Кто такой Гарри?
Теперь это имя выкрикивали еще несколько голосов.
– Разве не знаешь? – расхохотался Эндрю.
– Понятия не имею.
– Гарри – прозвище короля Генриха.
– А. – Роуз умолкла.
Подъехала миссис Добкинс.
– Эндрю, как думаешь, доберемся мы до Гринвича к закату? – спросила она.
– Конечно, миссис Добкинс, будем на месте даже раньше.
– Вот и славно. Монастыри уже не те, что раньше. В каморке, куда нас поселили вчера, стояла ужасная грязь, а соломенный тюфяк был настолько тонким, что я с тем же успехом могла бы спать на голом полу. Спину до сих пор ломит.
«Значит, вчера мы ночевали в монастыре», – сообразила Роуз. Нужно притвориться, что она все помнит.
– Да, миссис Добкинс, у меня тоже спина разболелась.
– Не говори глупости, дитя! Ты уснула, едва твоя голова коснулась соломы, и всю ночь спала как младенец.
– В самом деле? – Роуз попыталась скрыть удивление в голосе.
– Ну, разумеется, – вздохнула миссис Добкинс. – Ах, молодость, молодость! Говорю же, с тех пор как король… – она кашлянула, – «повздорил» с Папой, в монастырях царит запустение. Пора навести там порядок. Если не для молитв, то хотя бы для других целей.
Роуз ничегошеньки не поняла.
– Эм… Вы о чем, миссис Добкинс?
– Видишь ли, почти десять лет назад наш король пошел против Папы Римского, и вот результат. Монастыри закрыты, земли конфискованы. Больше никаких братств и римских священников. Теперь наш король – верховный глава церкви, а денег на то, чтобы содержать все в надлежащем виде, у короны нет. – Миссис Добкинс посмотрела на Роуз, на ее лице мелькнула улыбка. – Ты, конечно, тогда была еще совсем крошкой.
– Вы правы, – кивнула девочка.
Процессия начала замедляться.
– Кажется, впереди постоялый двор, будем менять лошадей. Хвала небесам! Мне срочно нужно облегчиться. – Миссис Добкинс поерзала в седле.
– Вы имеете в виду… пописать? – брякнула было Роуз, но вовремя прикусила язык.
– Что? Я не расслышала.
– Нет-нет, ничего.
– Заодно и переоденемся.
Роуз вспомнила: черные платья и гофрированные воротники. Отлично, может быть, ей удастся стащить один «раф» для своего костюма на Хэллоуин.
* * *Смена костюма оказалась для Роуз весьма познавательным мероприятием. Она и не догадывалась, как много на ней слоев одежды, и когда принялась снимать киртл, что-то стукнуло ее по бедру. Роуз сунула руку в карман. Баночка из-под джема! И еще что-то: письмо Фрэнни. Потрясающе! И мазь от прыщей, и письмо преодолели пространство и время. Один предмет из будущего, другой – из прошлого! Теперь промежуток между шестнадцатым и двадцать первым веками представлялся Роуз не бездонной пропастью, а скорее разрывом в самой ткани времени. Банка из-под джема оказалась у нее в кармане, а ведь лежала в кармане кофты из двадцать первого века, тогда как письмо от Фрэнни обнаружилось в кармане киртла. Получился в буквальном смысле «карман времени»!
– Камизу можешь не менять, но киртл надень новый, – наставляла миссис Добкинс, протягивая Роуз темный киртл взамен надетого на ней охряного. Приталенный лиф киртла спереди утягивался при помощи шнуровки. – А вот твоя форменная одежда. – Она вручила девочке черное платье. В сравнении с грубой домотканой материей, эта ткань отличалась восхитительной мягкостью.
– Что это за материал, миссис Добкинс? – полюбопытствовала Роуз.
– Нравится? – подмигнула та. – Это гребенная овечья шерсть с небольшим вплетением шелка. Не слишком-то привыкай. Кто знает, надолго ли мы задержимся при дворе. Потом все равно придется переодеваться обратно в свое.
– А где мой раф?
– Вот он. Завязки сзади.
При виде воротника сердце Роуз радостно екнуло, хотя выглядел он довольно скромно. Те, что валялись в корзине в гардеробной принцессы, были куда больше, многослойнее и пышнее. Управившись с воротником, девочка взяла косынку и хотела уже обмотать ею голову, как миссис Добкинс воскликнула:
– Что ты! Так нельзя.
– Нельзя?
– Нет, Роуз. Не забывай, мы при дворе короля. Поскольку ты будешь прислуживать в покоях принцессы, тебе полагается это. – Миссис Добкинс взяла в руки белый головной убор округлой формы, похожий на монашеский. – Французский чепец. Надевается вот так. – Она примерила чепец на себя. – Помни, голубушка, у служанки из-под чепца не должно торчать ни единого волоса.
– Это из соображений гигиены?
– Гиги… чего?
– Эм-м… ничего.
– Это просто правило, и его нельзя нарушать.
– Женщины на портретах в Хэтфилде часто изображены в этих уборах, не так ли, миссис Добкинс?
– Да, но их чепцы гораздо богаче
