Лина подняла голову, чувствуя проблеск надежды.
– В самом деле?
Охотник вздохнул.
– Да. Некоторые могут даже сослаться на сбой в механических устройствах. Они работают посредством Хаоса, Лина. У Чатхама есть свои уловки, чтобы убедить покупателей в безопасности изобретений… хотя бы внешних. Но ты ведь не знала, как это сделать. Как ты могла знать?
Он с любопытством смотрел на бабочку на макушке головы Лины.
– Тебе нужно избавиться от этой вещи, – неловко прошептал Эмрис.
Лина тотчас схватила бабочку, чтобы защитить. После всего этого времени она ни за что ее не отпустит. Она убрала ее в безопасное место, в карман.
– Значит, мне просто нужно пройти испытание, – сказала она.
– Сосредоточься на этом. Ты не можешь сражаться во всех битвах одновременно.
Лина погладила крылья бабочки.
– Прости, Эмрис, – тихо извинилась она.
– Тебе следовало меня послушать, – ответил Охотник серьезным тоном и встал. – Мне есть о чем подумать. А тебе нужно воспользоваться оставшимся временем, чтобы подготовиться к испытанию.
Отойдя от Лины, Эмрис повернулся к двери. В его глазах читались грусть, разочарование, беспокойство… и страх. Страх за нее?
– Прости, – повторила она, вытирая лицо и выпрямив спину. – Может быть, это и глупо, но мне пришлось это сделать. Я должна знать правду.
Охотник слегка покачал головой.
– Знаешь, я прощаю тебя, – прошептал Эмрис и вышел из комнаты.
16
Коронация
Констанция вошла в тронный зал в тяжелых бело-зеленых церемониальных одеждах. Ее светлые распущенные волосы мягко ниспадали на спину. На длинном шлейфе ее платья был изображен герб Рэтбоунов в виде дерева, листья которого располагались на узких плечах девушки, а узор корней спускался вниз и тянулся вдоль пола. Как только Констанция подошла к центру зала, раздались аплодисменты. Некоторые приветствия были весьма равнодушными, что вызвало в ней только злорадство. Вслед за Констанцией в тронный зал проследовали Мудрецы в драгоценностях, шелке и бархате. В серебряных одеждах перед ними вышагивал Уинтон.
После ночных волнений Констанция едва ощущала вес церемониальной одежды; ее страх казался намного тяжелее. Капитан Трудан погиб. Когда его развязали в пабе, то обнаружили, что он уже стал холодным, как камень, а из раны на голове продолжала струиться кровь. Это было плохим предзнаменованием. К тому же Уинтон теперь выглядел совершенно потерянным.
«Одна плохая новость за другой», – мрачно подумала Констанция.
Время утекало сквозь пальцы, а она здесь… в тронном зале… идет к трону медленно, как никогда.
Один шаг. Еще три. Медленно-медленно. Инкрустированные драгоценными камнями старинные одежды, впопыхах подогнанные на женскую фигуру, тихонько брякали; тяжелая вышивка шуршала по недавно подметенным полам.
Учитывая короткие сроки, зал изменился до неузнаваемости: пол убрали, паутину сняли, настенные ковры выбили. Скамейки стояли аккуратными рядами, создавая длинный проход. Люки в царство Предков были натерты до блеска пчелиным воском. Традиционно, по случаю великих событий, стены и дубовые балки на потолке украшались плющом, однако плющ давно погиб, и слугам пришлось заменить его полосками зеленой ткани с золотыми вплетениями. Большое количество свечей дополняли слабый полуденный свет, проникающий сквозь только что вымытые окна.
Констанция не могла не вспомнить, насколько ярким был тронный зал в прежние времена. Еще во время коронации мачехи здесь все, казалось, было залито золотым солнечным светом.
Поскольку оружие приносить в зал запрещалось, городская стража вновь стояла с пустыми ножнами. Их вид ее крайне настораживал. Констанция очень бы хотела сделать исключение из правил, но не смела: она знала, что это подорвет ее репутацию. Может, большинство людей и приняли ее волшебство – или, по крайней мере, не выказывали внешнего недовольства – но никто точно не одобрит откровенное неуважение к законам Княжеского леса собственного правителя. И все же, когда она вспоминала о предупреждении доктора Торна, чувство беспокойства все глубже закрадывалось в ее сердце. Поэтому в качестве предосторожности Констанция усилила охрану возле покоев судьи и велела их обыскать. Ничего магического или механического среди его вещей найдено не было. Констанция лично осмотрела его комнаты с помощью маски, но кроме грозового облака, никаких заклинаний не обнаружила.
Лорд Вередит, недавно назначенный церемониймейстер (честь, которая обычно выпадала судье), ждал в конце прохода, одетый в свои лучшие одежды. В руке он держал маленькую церемониальную книгу с красной ленточной закладкой. Страницы слегка подрагивали под усталыми руками старика. Возле него на пьедестале лежала зеленая бархатная подушка, на которой располагалась корона в виде простого серебряного обруча с изумрудными вставками, похожими на виноградные лозы. Традиционная корона была слишком большой и тяжелой, поэтому Констанция выбрала обруч, который когда-то носили ее мать и мать Уинтона.
Полукругом на стульях под помостом сидели Мудрецы. Констанция продолжала величественный шаг к ступеням платформы.
Пока Констанция поднималась по лестнице, каблук ее туфли зацепился: она споткнулась и тяжело приземлилась на колено с замершим сердцем. В зале прозвучали несколько вздохов.
«Снова плохой знак. Они точно так думают».
Констанция медленно поднялась, не обращая внимания на боль в колене. Лицо ее по-прежнему оставалось спокойным. Разгладив одежды, она продолжила шаг. Однако, несмотря на видимое хладнокровие, Констанция почувствовала, как капля пота стекла по лбу, когда она опустилась на колени перед лордом Вередитом.
Старик вздохнул и приступил к многословной преамбуле. Констанция старалась расслабиться.
«У тебя здесь нет врагов», – убеждала она себя.
Доктор Торн заперт в темницах, а судья находится под стражей в своих покоях. Ты в безопасности. И почти стала герцогиней.
– Констанция Рэтбоун, дочь Этельбура Рэтбоуна, – начал лорд Вередит дрожащим голосом, положив ладонь на ее голову. – Живые и покойные собрались сегодня в этом зале, чтобы засвидетельствовать вашу клятву герцогству. Вы клянетесь отстаивать законы короля и принимать его господство?
– Клянусь.
Ее ответ вызвал шквал звуков: щелчки и далекий, похожий на колокольчик звон – или даже падение монеты на пол. Глаза лорда Вередита скользнули по толпе, но быстро вернулись к тексту. С тяжелым сердцем Констанция сделала глубокий вдох.
«Не сейчас, – подумала она. – Пожалуйста, только не сейчас».
– Вы клянетесь защищать народ…
Старика перебил громкий стон. Стоило лорду Вередиту опустить глаза на пол, как лицо его тотчас побледнело.
С чувством ужаса Констанция проследила за направлением его взгляда.
«Нет, только не снова».
Затаив дыхание, все смотрели на люки в середине прохода.
Тук. Тук. Тук.
Сомнений больше не оставалось: шум доносился из склепов. Оттуда, где существовали только Предки.
В толпе раздался стон.
– Заприте двери склепов, – решительно приказала Констанция.
Но
