– Да, мы подготовились к этому. В первый вечер в Дамэне, когда ты отправишься на ужин, вставь это в свою прическу. – Журден достал из кармана изящную серебряную розу, украшенную по краям крохотными рубинами. Он вложил ее мне в ладонь. – Так д’Арамитц узнает тебя, хотя, скорее всего, там окажется совсем немного женщин. На нем будет красный камзол с этим символом на груди. – Журден развернул кусок пергамента. Я моргнула, в глазах у меня еще мутилось от болезни, но я видела, что на рисунке изображен огромный дуб в круге.
– Мы обсуждали это и пришли к заключению, что будет лучше, если, узнав друг друга в первый вечер, вы с д’Арамитцем не станете общаться. Если его поймают, не хочу, чтобы ты тоже пострадала, понимаешь?
Ах, отцовские наставления. Они звучали так грозно, так строго. Но в его глазах снова зажглись искорки беспокойства. Я хотела как-то их погасить.
– Да, – согласилась я.
– Хорошо. Теперь наше следующее решение: когда окажешься в Лионессе, чтобы ходатайствовать перед Ланноном… Если Аллена не будет в тронном зале, не проси о моем возвращении. Придется подождать до следующего четверга. Лайам создал список безопасных домов, где тебя примут… – Журден, нахмурившись, похлопал по карману. – Мы решили так потому, что, если станешь умолять Ланнона без Аллена, скорее всего, окажешься пленницей в королевском замке. Понимаешь? Выходи вперед, только если увидишь Аллена по левую руку от трона, со знакомым тебе гербом на одежде. Ты ведь его помнишь?
Я кивнула, слишком слабая, чтобы говорить, хотя в голове у меня роились бесчисленные вопросы.
– Хорошо. Очень хорошо. – Взгляд моего названого отца смягчился, словно он видел нечто далекое, что мне разглядеть было не под силу. – Ты пересечешь канал в последний день сентября и первого октября окажешься в Лионессе. Это будет четверг. Королевские слушания обычно занимают весь день, но я советую тебе прийти пораньше. От Лионесса до Дамэна шесть часов пути.
– Не волнуйтесь, – прохрипела я. Он наградил меня кривым взглядом.
– Это все равно что сказать, чтобы я не дышал, Амадина. Я буду волноваться каждую минуту твоего отсутствия.
– Теперь я… умею обращаться с мечом.
– Я слышал. И рад этому, ведь… – Из внутреннего кармана камзола он достал маленький кинжал в кожаных ножнах. – Это тебе. В Мэване мы называем его кортик. Его нужно носить на бедре, под платьем, все время. Должен ли я говорить тебе, куда лучше бить?
Он вложил кинжал мне в другую руку. Теперь я держала серебряное украшение и кортик. Это странное противоречие согрело мне сердце.
– Я знаю куда, – попыталась ответить я. Я могла указать все жизненно важные артерии тела. Перережь их – и человек истечет кровью. Но я была слишком слаба.
– Лайам навестит тебя и расскажет о лучших путях в Дамэн и из него, – продолжал Журден. – Тебе придется найти Камень ночью, когда замок спит. Мы думаем, будет лучше, если ты переоденешься служанкой и проскользнешь через комнаты для прислуги.
Я не позволила ему увидеть, как меня пугала сама мысль об этом. Блуждать одной ночью в незнакомом лесу… Возможность попасться при выходе и возвращении в замок. Конечно, должен быть другой путь…
– Еще я слышал, что вчера у тебя был день рождения, – вдруг проговорил Журден. Я вздрогнула.
Сколько же я спала?
– Два дня, – ответил он, словно читая мои мысли. – Сколько тебе? Шестнадцать?
Отец дразнил меня? Я нахмурилась и прохрипела:
– Восемнадцать.
– Я слышал, у нас намечается праздник, скорее всего, завтра, после того как ты отдохнешь.
– Я… не хочу… праздновать.
– Скажи это Люку. – Журден поднялся на ноги, едва Агнес вернулась с чашкой бульона и кувшином розовой воды. – Отдыхай, Амадина. Мы расскажем тебе об остальном, когда поправишься.
Я действительно была очень удивлена, что он открыл мне так много и что согласился с моим планом.
Журден ушел, и Агнес помогла мне помыться, надеть чистое платье и перестелила постель. Я сидела у приоткрытого окна и дышала свежим воздухом, влажные волосы приятно холодили шею.
Я думала обо всем, что рассказал Журден: о Камне Сумерек, Дамэне, о том, что мне нужно будет сказать, стоя перед лицом короля. В нашем плане было так много неизвестного, столько вещей могло пойти не так.
Я смотрела, как первые золотые листья облетали с деревьев один за другим, будто тихие обещания. Моим днем рождения кончилось лето. Начиналась осень. Теплые дни остывали, ночи становились все длиннее, деревья отбрасывали свои сны, и лишь самые стойкие цветы осмеливались тянуться к небу.
Лето кончилось. Значит, Картье уже обнаружил мое загадочное исчезновение.
Я позволила себе вспомнить о нем, чего не разрешала своему сердцу или мыслям с тех пор, как превратилась в Амадину. Он должен быть в Магналии, готовиться к следующему циклу страсти, ожидая, когда прибудут новые десятилетние избранные. Он окажется в библиотеке и увидит на полках половину своих книг, зная, что это я оставила их.
Я закрыла глаза. Какое созвездие он для меня выбрал? Какие звезды сорвал с небес? Какие звезды вышил на прекрасной синей ткани, чтобы они охраняли мою спину?
Я сказала себе в этот миг – в момент перехода между сезонами, заданиями, семнадцатью и восемнадцатью годами, – что буду довольна, даже если никогда не получу плащ. Семь лет в Магналии не прошли даром, ведь они привели меня сюда.
– Кое-кто внизу хочет тебя видеть.
Я открыла глаза и обернулась, увидев в комнате Люка с озорной улыбкой на губах. Его коричные волосы топорщились под разными углами.
На одну секунду я решила, что это Картье, что он как-то меня нашел. Сердце забилось так сильно, что я не могла говорить.
– Что такое? – испугался Люк, шагнув ко мне. Его улыбка поблекла. – Тебе нехорошо?
Я покачала головой, растянула губы в улыбке и смахнула с лица влажные волосы:
– Я в порядке… Просто представила, что случится, если не справлюсь, – соврала я, глядя в окно на деревья и водоворот опадающих листьев. – Я столько всего могу сделать не так.
Люк положил руку мне на колено.
– Амадина, мы не проиграем. Ты не можешь пересечь канал с такими мрачными мыслями. – Он сжал мое колено, и я поймала его взгляд. – Мы все сомневаемся: отец, я, Изольт. У каждого есть страхи. То, что мы собираемся сделать, оставит наши имена в истории. Мы устремимся навстречу испытанию, зная, что уже победили.
Он был полон воодушевления. Мне оставалось только улыбнуться и насладиться уверенностью, которую вселяли его слова.
– Теперь ты пойдешь со мной вниз? – спросил Люк, подавая мне руку.
– Надеюсь, это не праздник, – осторожно предположила я, опираясь на него.
– Кто говорил о празднике? – хмыкнул Люк, ведя меня вниз по лестнице.
Это был настоящий праздник.
Насколько мы могли позволить его себе, живя среди тайн.
Пьер испек огромный, трехэтажный валенийский торт с воздушным кремом и сахарной глазурью. Изольт повесила ленты на
