Она закрыла глаза, но сон не шел. Отказывался дарить хозяйке блаженное забвение на короткие часы. И так каждый раз после разговора с Феликсом. Ее душа – не железная. Она тоже болит. Но эти мучения становятся лишь невыносимее. К ним невозможно привыкнуть.
Натан, Феликс.
Ей стоит сбежать не просто из страны. А заточить себя в камеру-одиночку, чтобы избежать любого контакта с людьми. Или изуродовать себя, и тогда никто больше не влюбится в нее. Абсурдные идеи.
Лилия всхлипнула. Она давно не плакала. Уже и забыла, как слезы щиплют веки, а затем теплыми прикосновениями скатываются по лицу. Ничего не помогало.
Даже открытие, что Кир Маврос оставил послание для потомков, не утешало. Да. Надписи на портрете и кольце связаны, но сейчас у Лили не было ни сил, ни желания, чтобы понять как.
Она натянула на себя одеяло, чтобы скрыться от бледно-голубого диска луны. В спальне царила пугающая тишина, и когда Лили услышала шепот, мурашки заструились по рукам.
– Аврора погибнет… Аврора погибнет! Спаси ее.
Лилия откинула покрывала и увидела в лунном свете силуэт женщины. Она сразу узнала мать Феликса и Авроры. Графиня мерцала в темноте, и сквозь нее просвечивались предметы, словно она собрала последние силы, чтобы явиться к Лили.
– Спаси, – простонала женщина.
– Я делаю все, что могу! – вскрикнула Лилия и встала с кровати. Длинная ночная рубашка белого цвета запуталась в ногах.
– Нет. Не все. Прямо сейчас. Иди и спаси мою дочь, – прошептала графиня и исчезла.
Несколько секунд Лили стояла на месте, пытаясь осмыслить слова духа, а затем сорвалась с места. Босыми ногами она ступала по холодному полу, покрытому тонким ковром. Бежала по путаным коридорам и сама напоминала призрака в белом одеянии, едва ориентируясь в сумраке. Сердце вылетало из груди, голова кружилась. Что-то произошло с Авророй, и если она не поспешит… Словно в тумане, Лили распахнула дверь в комнату девушки и вбежала внутрь. Крик застрял в горле. Как обезумевшая она протянула руку к Авроре, стоящей на подоконнике распахнутого окна. Пеньюар развевался от холодного ветра, который порывами врывался в поместье.
– Аврора, нет!
Но девушка уже шагнула в пропасть.
Глава 20. Разворошенный улей
Русамия. Велидар. 1859 год
Вкус еды не ощущался. Горячий чай обиженно остывал на столе, а ароматные ванильные булочки беспомощно пытались пробудить аппетит. Вивьен механически жевала, но мысленно находилась далеко. Слова Кира не долетали до ее сознания, оставаясь где-то на границе между разумом и слухом. Ее поглощало только одно желание – отомстить.
– Это безумие. Ты не можешь подобраться к князю Орфелиусу. Невозможно.
Имя князя разбудило Вивьен. Она дернулась и посмотрела на Кира исподлобья:
– В свитке указано, что у него через пару дней день рождения. Наверняка он будет устраивать бал.
Она поймала взгляд Кира, который поспешно попытался спрятаться за газетой. Комната сузилась до размеров стола. Вивьен вцепилась пальцами в скатерть, и еще чуть-чуть, стянула бы ее на пол.
– Кир, – с придыханием произнесла она, – тебе ведь что-то известно?
– Разумеется. Более того, я знаком с князем лично. Правда, не подозревал, что он – Глава Секты.
– И?
– Что?
– Что ты знаешь?! – взорвалась Вивьен.
– Неважно. Я помог тебе выкрасть свитки, но большего от меня не жди. – Кир отложил в сторону газету и накрыл руку Вивьен ладонью. – Я не вынесу, если с тобой что-нибудь случится или ты замараешь руки в крови. Без разницы. Ты – моя.
Вивьен смотрела на Кира, пытаясь осмыслить его слова, но сердце бессознательно трепетало от единственной фразы: «Ты – моя!» Она терялась между противоречивыми чувствами. Ей хотелось возразить, отстоять свою свободу. Но она молчала. Как загнанный ягненок, смотрела на Кира, позабыв о мести. Свитки валялись посреди стола, словно ненужный хлам. Еда остыла, и даже время будто замерло.
Дверь в столовую грубо распахнулась и с грохотом врезалась в стену. Всегда спокойный и веселый, Август влетел в комнату. Исходящая от него ярость разбудила заторможенные чувства Вивьен. Один взгляд капитана на свитки, и гнев воспламенил его глаза.
– Ночью в штаб проникли неизвестные через потайной ход, о котором известно лишь Магистрам. – Август особенно подчеркнул последнее слово. – Мне пришлось выкрасть ключ от архива, чтобы проверить подозрения. К сожалению, они оправдались.
Мужчина, смирившись с неизбежным, закрыл дверь и сел напротив Вивьен. Кир только вздохнул и налил другу крепкий кофе.
– Они знают, что это мы? – Голос Кира звучал так, словно он вел светскую беседу о погоде.
– Нет. Считают, что это дело рук сектантов. И даже не догадываются, что целью был архив.
– Хорошо.
– Хорошо? – Август ударил кулаком по столу, и посуда виновато задребезжала. – Пять лет назад, помнится, я уберег тебя от необдуманных поступков. А теперь? Вы чудом не попались!
– Там не охрана, а дети, – вспылила Вивьен. Она выдержала ядовитый взгляд Августа. – И Кир не виноват. Это была моя идея. Он просто защищал меня.
– Твое «просто защищал» могло стоить ему не только чести, но и жизни. – Август насыпал в кофе столько сахара, будто пытался утопить в нем свою злость. Мельком взглянул на свитки, задумчиво постучал пальцами и не выдержал: – Князь Орфелиус?! – воскликнул он, едва развернув пергамент. – Никогда бы не подумал. Хотя… зная его высокомерный нрав. У него действительно через пару дней день рождения. Я получил приглашение на бал-маскарад.
– Бал-маскарад? – тут же подхватила Вивьен и даже слегка подпрыгнула от неожиданности.
Кир глухо застонал и прикрыл глаза ладонью.
– Так и знал, что твой приход ничем хорошим не закончится, – пробормотал он.
Август заметно стушевался и переключил внимание на булочки. От его злости не осталось и следа.
– Это замечательно. – Вивьен горела от возбуждения. Она обернулась к Киру и сжала его ладонь: – Кир, у тебя ведь тоже есть приглашение. Уверена, точно не на одного человека.
– Приглашение – чистая формальность, – устало признался он. – Если у тебя будет красивый костюм, тебя пропустят и так.
– Но у меня нет костюма! – Вивьен всплеснула руками.
– И поэтому ты никуда не пойдешь.
– Вивьен, только не говорите, что вы хотите убить Главу Секты прямо на балу? – ошарашенно спросил Август.
– Не убить. А завоевать его расположение. Убить – это слишком просто, – прошипела Вивьен.
Внутри нее все начало леденеть. Сначала холод затопил легкие, затем добрался до сердца. Она снова погрузилась во тьму. Крики родителей, грозный рык сектанта: «Во имя Просветления!» и кровь. Она ползла на Вивьен, как шипящие змеи с острыми зубами.
– Вивьен, – Кир ласково прикоснулся к ее лицу, – ты вся дрожишь. Вернись ко мне, в настоящее.
Он как никто другой понимал, что она чувствует. Но этого было мало. Вивьен необходима месть, иначе она задохнется от ярости. Видимо, ее эмоции явно читались на лице, потому что Кир
