– Мне казалось, что дело идет о твоей жизни.
– Я не могу обещать невозможного.
– Хорошо, двадцать.
– Восемнадцать.
– Хорошо. Но полный приоритет моих заказов.
– Само собой.
– Договорились, я тогда еще парочку посланий подготовлю, чтобы никто не вмешивался в ваши разборки. На всякий случай флот отправлю к вам, пусть поманеврирует, ему полезно потренироваться… Ага, вот и послание твоим сенаторам принесли… – Император выхватил, словно из воздуха, лист и прочитал, хмыкнул. – В самый раз. И о флоте можешь сказать, пусть думают что хотят, какой приказ он получит. Полагаю, ваши сенаторы примут нужное решение, если их любимым особнякам на архипелаге будут угрожать мои десантники.
– Глава сенатской комиссии наверняка захочет с тобой поговорить.
– Не переживай, я найду нужные слова для него. – Император улыбнулся, правда, от этой улыбки Мэкаллю почему-то стало холодно. – А еще мне очень интересно, с чьей подачи из посольства доложили, что все под контролем и что предателя они найдут сами… и ведь какие доводы представили… Я очень хочу поговорить с убийцей. Мне нужен истинный виновный, Мат! Уясни это!
– Она не подведет, твое величество. Я уже наблюдал ее в деле.
– О, в ней я не сомневаюсь, господин председатель, я тоже видел ее. Вы не подведите. Если не сумеете ее уберечь, я вас не прощу.
Связь оборвалась.
Мэкалль озадаченно почесал в затылке.
– Ну, Призванная, ну, дает!
– Господин председатель, получен текст ультиматума от империи, – вывел его из размышлений голос секретаря. – Господин председатель, это ужасно.
– Вы протокола не знаете? Сделайте копии и отнесите сенаторам. Мне передадите оригинал.
Заседанием Сената Мэкалль наслаждался. Давно он не видел уважаемых слуг народа в такой панике. Кто-то, явно не самый умный, требовал немедленно казнить Призванную, заварившую всю кашу. На него посмотрели как на идиота даже союзники. Другие требовали ускорить расследование, собрать доказательства и передать их императору.
Председатель, припомнив утренний разговор с Наташей, выдал те аргументы, что привела она в споре с ним.
– Вы готовы ответить на эти вопросы императору?
Ответов не было даже у руководителя следственной комиссии – Клота Вертольца.
– Не понял? – удивился Мэкалль. – Господин Клот, вы же сами клятвенно заверяли меня, что дело движется, что вы уже почти все распутали, а теперь что получается?
– Арестованные признались, – промямлил тот.
– Ну, значит, все хорошо, – Мэкалль прямо лучился радостью. – Так вперед, доложите об этом императору. Представьте все улики, их признания, как они самолично убивали Рекнерта.
– Ну, мы еще не все выяснили, и пока рано говорить…
– Так что делать будем, господа сенаторы? Флот империи как раз в эту минуту покидает порт и направляется к нам. Если у вас есть что сказать императору, вперед. Он ждет ответа. Не стоит испытывать его терпение.
– Безусловно, разговор с Призванной повлиял на решение императора, – поднялся Торвальд. Выглядел он неважно, а перед глазами почему-то стоял образ невысокой девчонки в нелепой мужской одежде и её взгляд сквозь прищур. И вопрос: «А не пожалеете?» Торвальд уже жалел, и последствия никак не удавалось просчитать. – Думаю, она предоставила ему некоторые сведения, которые заставили его величество усомниться в том, что дело идет так, как надо. Необходимо поговорить с императором и убедить его, что все под контролем.
Сенаторы разом повернулись к Клоту Вертольцу. Тот поежился, но вынужден был подняться.
– Я поговорю с его величеством.
Ожидание длилось минут десять в полнейшей тишине. Да уж, заставить всех сенаторов замолчать… это что-то из области сказок. Глава следственной комиссии влетел в зал заседаний с лицом в забавную красно-белую крапинку, попеременно утирая пот и хватаясь за сердце. Плюхнулся на свое место, тяжело дыша, словно пробежал несколько километров. В общем-то, всем все было ясно, но сенаторы терпеливо ждали. Наконец Вертольц пришел в себя.
– Никогда не видел его в такой ярости. Он считает, что мы его обманываем, и требует в недельный срок предоставить ему убийцу, иначе…
– Неделя… – Мэкалль задумчиво возвел глаза к потолку. – Как раз столько требуется флоту империи, чтобы доплыть до острова Стор – самого восточного в республике.
– Но что нам делать? – растерянно спросил кто-то.
Мэкалль поднялся с председательского места.
– Вы меня спрашиваете? У нас же есть сенатский следственный комитет. Вот пусть он и предоставит убийцу императору. Вы же сами настояли на отстранении от дела Призванной и решили заняться делом. Я был против, если помните. А теперь меня спрашиваете, что делать? Искать убийцу, разумеется.
Растерянность. Торвальд глядел на Вертольца, тот сидел совсем раздавленный.
– Почему-то мне кажется, господа, что кое-кто использовал свое положение, чтобы решить свои проблемы, и занялся не поиском преступников, а сведением счетов.
Сенаторы быстро поняли, к чему все идет. Большинство было, конечно, не у председателя, но флот империи, направляющийся к границе республики, заставлял думать всех в правильном направлении.
– Отстранить Вертольца! – первыми закричали, как обычно, бывшие союзники.
Но по-настоящему стало ясно, что все закончилось, когда почти единодушно было принято решение об аресте бывшего председателя комиссии и создании группы, которая займется проверкой его работы. И в нее вошли только союзники председателя. Торвальд поднялся и неторопливо покинул зал заседаний. Дальнейшее его уже не интересовало – и так было ясно, что они проиграли. Тут главное самому уцелеть. Значит, быть тише воды, ниже травы. И голосовать так, как скажет председатель.
Арестованных доставили в кабинет Мэкалля ближе к трем часам дня. Он оглядел всех троих и покачал головой:
– Ну и заварили, вы кашу. Что скажете?
Наташа посмотрела на председателя:
– Спасибо, господин Мэкалль.
Тот поперхнулся гневными словами, замер, потом махнул рукой:
– И в кого ты такая догадливая?
– В папу, – улыбнулась девочка. – И как все прошло?
– Хорошо прошло. – Мэкалль хлопнул в ладоши. Тотчас раскрылась дверь кабинета, несколько слуг внесли небольшой столик, заварник, тарелки, хлеб, разные закуски. – Но сначала поешьте. Как я понимаю, в тюрьме вас не очень баловали разносолами.
– Кормили, – признал маг, но при этом слове девочку передернуло.
Сенатор заметил и хмыкнул:
– Значит, больше глупостей делать не будете, чтобы не оказаться там снова. Вы ешьте, а я пока введу вас в курс дела…
– Значит, это вы все подстроили? – поинтересовался Гонс Арет, когда председатель закончил.
– Я только солдат убрал, а подстроили все вы. Я не врал, когда говорил, что не могу помочь. Сейчас, после случившегося, могу, а тогда не мог.
– Он прав, дядя Гонс. Думаю, я поняла, что к чему. Этот… Вертольц…
– У самого рыльце в пушку. Чтобы выгородить себя, решил подставить Тонзеров, благо те удобно подвернулись. Заодно и свои грехи на них повесил.
– Это вы так быстро выяснили? – удивился Дарк, но тут же прикрыл рот ладонью. – Прошу прощения, господа, наверное, это не мое дело.
Мэкалль махнул рукой:
– Тут уже у всех общее дело. А Вертольц… тряпка. Как только его арестовали, сразу и поплыл. Понимает, скотина, что сдать подельников для него единственный шанс избежать казни. Полагаю, еще много неожиданного всплывет.
– А Тонзеры?
– Извини,
