— Зови её. Зови и она найдёт путь домой. К тебе.
И всё исчезло.
* * *Семь дней.
Вот уже семь дней слуги особняка на дворцовой площади Бархуна шептались, что хозяин сошёл с ума. Вернулся перегоревший с проклятой Империи и теперь просиживает сутки напролёт у тела невесты, до хрипоты зовя её назад.
Обсидиан почти не спал эти дни и ночи, лишь на десяток минут забывался беспокойным сном и снова просыпался, продолжая сорванным голосом звать девушку к себе.
Семья несчастной, гостившая в особняке, никак не могла повлиять на него. Её бабка уже не раз пыталась уложить мужчину спать, хотела сменить его жуткую вахту, но тот отказывался.
— Это должен быть я, — просипел Обсидиан едва слышно. — Только я.
За эти дни Райан страшно осунулся, глаза впали, кожа стала хрупкой, как пергамент, а тело будто иссохло. Все попытки накормить его проваливалась. Мужчина почти ничего не ел, лишь много пил тёплый чай с мёдом, чтобы хоть как-то промочить горло и вернуть себе голос.
И звал.
Снова и снова. Дни и ночи напролёт. Звал к себе и рассказывал о мире, в котором им предстоит теперь жить, о будущем, которое непременно у них будет.
А девушка, укутанная золотым саваном жестоких богов, продолжала спать.
И вот утром восьмого дня солнце позолотило горизонт оранжевыми бликами. Первый луч скользнул в окно и золотой саван привычно засиял мягким светом.
Судорожный вдох девушки и широко распахнутые глаза.
— Аля, — всё ещё боясь поверить, прохрипел Райан, тяжело сглатывая и падая перед кроватью на колени. — Аля…
Серые глаза, подёрнутые болью и холодом вечного льда, и едва слышный шёпот:
— Рай… Зачем?
Вопрос так и остался недосказанным, но он всё понял. Улыбнулся, прижимаясь губами к её ледяным рукам и просипел:
— Потому что ты моя жизнь.
Эпилог
Семь дней в качестве трупа не могли пройти бесследно. Мне пришлось заново учиться двигаться, есть, сидеть, вставать и ходить. Тело, обмякшее после длительного лежания без движения, было непослушным и казалось чужим. Будто не моим. Для того чтобы полностью вернуть контроль, понадобилось полтора месяца интенсивных занятий, массажа, во время которого я буквально рыдала навзрыд от боли, и лечебной гимнастики.
Но, как оказалось, это всё было не самым страшным, что ждало меня после пробуждения. Самой большой проблемой стали ночи. И дело было не в кошмарах, мне почти перестали сниться сны. А в холоде. Лишь только солнце опускалось за горизонт, а последний оранжевый лучик скользил по стене, как меня начинало колотить от холода и ужаса.
Смертельный, колючий лёд грани вновь и вновь пытался затянуть в свои вечные сети, из которых не было выхода. Он окутывал морозным облаком, напоминая, что жизнь моя была кончена и сейчас я существовала взаймы.
Наверное, я бы в первый же вечер сошла с ума от ужаса и беспомощности, если бы не Рай. Он всё время был рядом со мной, особенно ночами.
Райан прижимал к своему теплому и сильному телу и шептал, что всё будет хорошо. Что смерть больше не заберёт меня у него. Что придёт утро и холод отступит.
Моя жизнь превратилась в череду мучительной борьбы и противостояния. Каждый день до самого заката, даже в самые жаркие и невыносимые часы, я сидела на солнце и набиралась тепла.
Слуги первое время пытались отправить меня в тень, жаловались Райану, утверждая, что моя нежная белоснежная кожа не выдержит зноя, что я сгорю и покроюсь с ног до головы страшными ожогами.
Но ничего подобного не происходило. Моя кожа оставалась всё такой же бледной, и даже румянец не появился на впалых щеках. Собственно, жара я не чувствовала, а вот холод терзал.
— Ты не сможешь покинуть Аарг, — тихо сказал Райан на вторые сутки после моего пробуждения. — Без солнца и тепла просто не выдержишь. Не знаю, навсегда это или лишь на годы. Но отныне Империя и долина закрыты для нас.
И замер, ожидая моей реакции.
— Наверное, это к лучшему, — прохрипела я, и губы дрогнули в улыбке.
— Всё будет хорошо, — беря меня за руку, произнёс мужчина. — Мы со всем справимся. Обещаю, тебе всё понравится.
— Не сомневаюсь, — ответила ему и обвела взглядом спальню. — Я видела эту комнату в своих снах. Помнишь, я тебе рассказывала.
— Помню, — улыбнулся Райан. — Я всё помню, Аля. И всегда буду помнить.
— Рай, что ты…
— Не надо, — перебил меня Обсидиан. — Всё в прошлом. Главное, что мы вместе. Теперь и навсегда.
Он отказывался говорить о том, что было после того, как я превратилась в сырую магию и утратила человеческие черты.
Это сделала Миа.
— Мы все похоронили тебя, милая, — произнесла бабушка, когда меня впервые вывезли на специальном кресле с колёсиками на улицу.
Небольшой садик с благоухающими цветами и небольшим фонтаном, вода которого мелодично журчала, присоединившись к пению экзотических птиц, узкие дорожки, выложенные камнями, и резные беседки с причудливыми круглыми крышами, украшенными шпилями.
— Ты была мертва, — вставила мама, всхлипнув.
Она винила себя за слабость и малодушие, за то, что не поддержала мага, а выступила против. Но на её месте любой поступил бы точно так же. Честно говоря, я вообще никого не винила в том, что они отказались от меня. Шансов на спасение не было, а Райан совершил самое настоящее чудо. Это было тем самым исключением, которое подтверждало правило.
— Твоё сердце не билось, а душа ушла за грань, — продолжила мама, беря меня за руку и не в силах отпустить.
Мне сложно было представить, что они все испытывали эти дни, когда надежды почти не было.
Мама и Миа оставались со мной, помогая вернуться к привычному образу жизни, и сменяли Рая, когда мужчина едва не падал без сил или куда-то ненадолго уходил по делам. Братья и отец еще не вернулись из Империи, хотя им послали весть о моём выздоровлении. Киан за всё время наведался всего раз, крепко обнял меня, назвал глупышкой и почти сразу ушёл назад, обещав скоро вернуться. С тех пор прошло три дня.
Я знала, что в Империи неспокойно, но подробности тщательно скрывали, мотивируя тем, что это меня теперь не касается.
— Мы все просили Райана отпустить тебя, — продолжила Миа. — Пытались настоять, а он отказывался кого-либо слушать, утверждая, что ты жива.
— Обсидиан вернул тебя, милая, — прошептала мама. — Сделал то, что остальные считали безумием.
— Откупился от Богов своим даром, — призналась ба, устремляя задумчивый взгляд куда-то в сторону. — Обсидиан считался сильнейшим магом Аарга, почётным мораном, благословлённым на подвиги Богами. Единственный из ныне живущих, кто получил от них жар пустыни.
— И он от