Я ведь чувствовала это. Огонёк, который горел у моего сердца, не давая холоду завладеть им и возвратить меня за грань, был таким родным и знакомым, что не оставалось сомнений, кому он принадлежал.
— От отца и деда нет вестей?
— Они прибудут, как только смогут. Поверь, им очень хочется поскорее с тобой встретиться, но ситуация слишком напряжена. В столице началась новая волна беспорядков… Высший Ковен магов требует высылки перевёртышей в долину, так как они подозреваются в узурпировании власти.
— Не надо, — предупреждающе шикнула мама, строго глянув на ба.
— Нейми, вы с Обсидианом так носитесь над ней, пытаясь отгородить от всего мира, но Алика имеет право знать, что происходит с миром, ради которого она едва не погибла, — отмахнулась Миа, совершенно не смущаясь.
— Всё это в прошлом. Здесь, в Аарге, ей ничего не грозит.
— Да, но отказаться и забыть, сделав вид, что Империи больше не существует, она тоже не сможет. Не делайте из Алики беспомощную дурочку. Она борец. Всегда была и всегда будет.
— Это и завело её в могилу.
— Это был мой выбор, мам, — я сжала её руку и ободряюще улыбнулась. — Всё нормально. Но ба права, вы не сможете укрыть меня от мира. Я хочу знать, что происходит. Бросаться в самую гущу не собираюсь и уже не смогу, наверное. Но я просто хочу знать. Это ведь не так много.
— Хорошо, — прошептала она, сдаваясь. — Ты права.
— Ба? — я повернулась к Мии. — Что в Империи?
— Теперь, когда болотники уничтожены, остро встал вопрос о перевёртышах. Половина граждан хотят перемен, внесения поправок в законы, признание одичавших.
Она замолчала на время, давая понять, что это далеко не всё.
— А другая? — не выдержав, переспросила я, внутренне готовясь к худшему.
— Они уверены, что всё это ложь, и поддерживают Ковен.
— Что значит ложь?
На этот вопрос ответила мама. Осторожно, подбирая каждое слово, она произнесла:
— Они уверены, что император всё выдумал. Что все слова об одичавших ложь, сказанная лишь для того, чтобы без лишнего шума вывести перевёртышей из долины.
— Боги, — прошептала я.
— В Империи началась гражданская война, Лика, — подняв на меня печальные тёмные глаза, произнесла Миа. — Пока всего лишь небольшие стычки, митинги, восстания, но с каждым днём они всё больше набирают обороты. Перевёртыши стихийно уходят в долину и помогают перебраться туда всем желающим. Уровень агрессии и ненависти, подогреваемый Ковеном, с каждым днём становится всё больше.
— Из одной войны в другою.
— Этого следовало ожидать. Маги никогда не позволят нам объединиться и пойдут на всё что угодно, лишь бы не допустить этого.
— Не все маги плохие, мам, — заметила я.
— Нейми имела в виду Высший Ковен и Верховного мага, дорогая.
— Старший Морозный, — понимающе кивнув, произнесла я. — Деду не удалось с ним договориться?
— Нет. Они совсем чужие, и былые родственные отношения лишь упрочили неприязнь.
Вот так стараешься, жертвуешь всем, отдаешь свою жизнь в надежде на светлое будущее. А вместо того чтобы вместе начать строить новый мир, они опять нашли, к чему придраться. Это было страшно и горько.
Новости от меня перестали скрывать, и если я что-то спрашивала, то получала ответ. Вот только хотела ли я его слышать? Миа была права, Империя рушилась на глазах, и это был вопрос времени, когда грянет взрыв.
Но это в Империи, а здесь, в Бархуне, жизнь текла своим чередом.
Наша свадьба с Райаном состоялась через два месяца после моего пробуждения. За эти дни я успела полностью вернуть себе контроль над телом, с каждым днём все больше увеличивая нагрузку на мышцы. Холод по ночам продолжал терзать. Но уже не так сильно, и Рай всегда был в непосредственной близости — горячий, нежный и только мой. Рядом с ним я начинала жить.
Не передать словами, как я ждала этого дня, как переживала, волновалась и даже немного боялась. Сомнений в правильности выбора ни у меня, ни у Рая не возникало, но волнение преодолеть было так сложно.
Мне даже сшили свадебное платье традиционного красного цвета, как песок в пустыне во время заката. Мама пыталась настоять на белом платье, которое было привычно для жителей долины, но мне удалось отстоять своё право выбора.
— Я устала от холода, мам. Пусть оно будет красным.
— Как кровь?
— Нет, — я покачала головой. — Как жизнь.
Крой традиционного платья пустыни был непривычным, но очень красивым. По сути, мой свадебный наряд представлял собой кафтан — однослойное платье из плотной непрозрачной шелковой ткани, приятно холодившей кожу, с широкими рукавами и поясом, который надевался сверху. Сам кафтан был украшен сотней мелких пуговичек, изысканной золотой вышивкой и драгоценными камнями. Одежда не сковывала движений, и я чувствовала себя принцессой из волшебных сказок, которую ждал её принц.
Надо сказать, что мама скоро оценила прелесть, удобство и свободу нарядов пустыни и с радостью облачалась в кафтаны, когда приезжала к нам в гости.
Главный храм Бархуна, тот самый, в подвалах которого меня вернули к жизни, встречал нас прохладой вековых стен и теплом одобрения Богов. Это было уникальное место. Над алтарём, почти у самого потолка, располагалось большое круглое витражное окно, изображающее Богов. Ровно в двенадцать дня солнечные лучи попадали в него, и всё помещение озарялось радужным светом. Тусклые бежевые стены, пол и потолок, алтарь и священные статуи — буквально всё окрашивалось в зелёный, синий, оранжевый, красный и фиолетовый цвета.
К нашей свадьбе алтарь украсили цветами омниума. Это был редкий пустынный цветок с хрупким белоснежным бутоном, который ближе к цветоножке переходил в нежно-лиловый или небесно-голубой цвет. Их сладкий аромат кружил голову, дополняя образ совершённого союза.
Этот день навеки запечатлелся в моей голове. Зал, освещаемый яркими красками витража, белоснежные цветы, невероятный аромат, тихий голос служителя храма и глаза Райана. Я видела только их и тонула, забыв обо всём на свете. Тяжесть ритуальных браслетов и сладко-горький поцелуй на губах.
Как же долго мы к этому шли. Ведь, по сути, друг для друга и перед лицом всесильных Богов мы уже были мужем и женой. Эта церемония была проведена больше для родных, близких и друзей, как физическое доказательство нашей любви и верности.
— Жена? — сдерживая слёзы, шепнула я, когда мы застыли друг напротив друга, соприкоснувшись лбами.
— Муж? — отозвался едва слышно Райан.
— Навеки.
— Только ты.
Ради этого праздника в первые за столько времени собралась вся наша семья и друзья. Как же рада была их всех видеть! Особенно друзей по практике.
— Лика, — выдохнул Эльяр, крепко обнимая меня и прижимая к себе.
Как только церемония была завершена, к нам бросились с поздравлениями. Сначала родственники, а потом уже и друзья.
— Осторожнее, Светлый, не раздави мне жену, — ухмыльнулся Рай.
— Ох, прости, — молодой человек меня тут же отпустил и отступил на шаг. — Ты жива.
— Как видишь, — рассмеялась я.
— Я не
