Удостоверившись, что следов от их проделки не осталось, они быстро направились к двери.
— Тихо! — Миллисента осторожно выглянула из кабинета. — Быстрее, девочки, кажется, по коридору кто-то идет!
Выскальзывая за дверь, Пэнси не заметила, как зацепилась за ручку тумбочки; машинально она рванула полу мантии на себя, и на ковер бесшумно упала большая зеленая пуговица с гербом Слизерина.
*
День подходил к концу. На улице пошел мелкий противный дождь и никому и в голову не приходило шататься в такую погоду неизвестно где. Во всяком случае, слизеринцу точно.
Поэтому практически все представители Дома Слизерин находились у себя в подземельях.
Вся мужская часть седьмого курса заперлась в дуэльном зале, отделенном от общей гостиной лишь аркой. Но несмотря на кажущуюся открытость, проникнуть туда сегодня не удалось никому из любопытных малышей. На входе, как цербер, стоял гигант Торфин Роули и пресекал все их попытки. А за его спиной то и дело вспыхивали разноцветные отблески и слышались отрывистые заклинания. Декан проводил углубленный курс Боевой магии для выпускного курса. И мешаться у них под ногами было попросту небезопасно.
А пока самые отчаянные мальчишки искали пути проникновения в дуэльный зал, все остальные предпочитали заниматься каждый своим делом: первый курс собрался вокруг круглого стола под окном и, под неусыпным контролем Деборы Сакс, учился превращать яблоко в вазу и наоборот. Получалось с переменным успехом, на столе уже скопилось несколько луж яблочного пюре и почему-то хрустальная груша. В другом углу пятый курс корпел над эссе по чарам, а трое со второго нагло дулись у них под боком в подрывного дурака, разлагая всю дисциплину. Оккупировав угловой диван, несколько девочек активно перешептывались, бросая косые взгляды на задумчивую Элизабет Рид, сидящую у окна. Последней сплетней дня были явные признаки влюбленности Маркуса Флинта в Лиззи, и девочки изнывали от любопытства. Но Элизабет на контакт не шла, а тактичность, возведенная в правило на Слизерине, к сожалению, не позволяла приставать к ней с расспросами, хотя и очень хотелось.
Спустя полчаса всполохи и выкрики в дуэльном зале прекратились. Семикурсники вышли из арки весьма потрепанные, но явно довольные уроком. Повалившись без сил на огромный диван, они стали с жаром обсуждать ход сегодняшнего дуэлинга. Вслед за ними вышел и декан. Он снял мантию и устроился в любимом кресле у камина. Призвав книгу из шкафа, он углубился в чтение.
— Элизабет, может быть, ты нам что-нибудь сыграешь? — Снейп на минуту оторвался от книги и обратился к пятнадцатилетней Элизабет Рид, по-прежнему стоящей у окна с задумчивым видом. В неформальной обстановке гостиной он обращался к своим подопечным только по именам и на ты, это позволяло расслабиться и почувствовать себя как дома.
— С удовольствием, профессор, что бы вы хотели услышать?
— На ваш выбор, маэстро, только не очень грустное, — улыбнулся Снейп.
Рид кивнула и направилась к роялю, занимавшему отдельный угол гостиной. Кроме рояля, там стояли арфа, несколько пюпитров, а на столе лежали флейта и скрипка. Полистав пару минут ноты, Элизабет коснулась клавиш, и комнату наполнила нежная, ненавязчивая мелодия Лунной сонаты.
А в это время три проказницы сидели на диване на максимальном удалении от кресла декана и умирали от нетерпения, страха и любопытства. Внутреннее чутье им подсказывало, что с такими лицами лучше не показываться зельевару. С него станется напрямую спросить, что именно они натворили, а лгать декану в глаза — нет, увольте. Вот и сидели они тихо как мыши и придумывали благовидный предлог выбраться в коридор поближе к кабинету Локхарта, чтобы проверить, не носится ли преподаватель по защите с гусеницами на голове. Было бы обидно пропустить такое веселье.
Но никуда идти так и не пришлось. В гостиную торопливо вошел староста Маркус Флинт и обратился к Снейпу.
— Профессор, там по подземелью бегает профессор Локхарт и явно ищет вход в нашу гостиную, по-моему, он не в себе.
Снейп удивленно приподнял бровь.
— Интересно, приведи его сюда.
— Да, сэр, — Флинт отправился выполнять распоряжение.
При появлении профессора Защиты в гостиной воцарилась тишина. Даже Элизабет прекратила играть и от удивления неприлично открыла рот.
Вид профессора и правда впечатлял: на нем был алый халат с золотым шитьем, из-под которого виднелся край ночной рубашки, отделанной брюссельским кружевом, на ногах — розовые тапки без задников с трогательными помпонами. Голову Локхарта венчал ночной колпак, который почему-то странно шевелился.
— Снейп! Ради Мерлина, помогите! — Локхарт, казалось, не замечал множества детей, уставившихся на него во все глаза. — Они сожрут мои волосы!!!
— Кто?! — удивлению Снейпа не было предела. — Говорите внятно, я ничего не понимаю!
— Я не знаю, как они называются! — с этими словами Локхарт стянул с головы колпак, и приглушенное “Ах!” пронеслось по гостиной. На голове у Гилдероя, скрутившись кольцами, обосновались мохнатые фиолетовые гусеницы. Они методично, с видимым удовольствием общипывали его волосы и удовлетворенно урчали. Вдруг одна из них с легким хлопком превратилась в бирюзовую бабочку и, вспорхнув, приземлилась на нос многострадального профессора. Профессор издал утробное мычание.
Глаза Снейпа подозрительно заискрились, и он, легко поднявшись из кресла, не спеша обошел вокруг этого восьмого чуда света и спросил:
— А снять вы их не пытались?
— Они кусаются! — в отчаянье взвыл профессор. — Я забегал к Флитвику и к МакГонагалл, но их нет! Вы моя последняя надежда! Сделайте что-нибудь!
Хлоп, еще одна бабочка вспорхнула с его головы. Снейп еще минуту помедлил, а потом, с явным сожалением, поднял палочку и начертил над головой Локхарта затейливый зигзаг. Гусеницы мгновенно посыпались на ковер.
— О! — Гилдерой с ужасом стал ощупывать голову, которая и вправду выглядела плачевно: кое-какие пряди были съедены до самых корней, остальные больше чем до половины. Общий вид предполагал, что Локхарт, как минимум, перенес стригущий лишай. — О-о-о! — продолжал завывать несчастный. — Это все вы, Снейп!
— Я?! Что вы имеете в виду?
— Ну вы, или кто нибудь из ваших выкормышей! Смотрите, что я нашел на ковре в кабинете! — с этими словами Гилдерой передал Снейпу злополучную пуговицу. В этот момент Пэнси поняла, что расплаты не избежать.
Снейп взял пуговицу и обвел тяжелым взглядом притихших детей.
— Итак, я хочу знать, чей это предмет.
Его тон не сулил ничего хорошего.
— Я жду!
Миллисента побледнела как полотно, Пэнси опустила голову, а Дафна изо всех сил вцепилась в подлокотник дивана. Разборка в присутствии Локхарта никак не входила в их планы. Положение было хуже некуда.
— Простите, профессор, — внезапно подал голос староста Флинт, — по-моему, это моя пуговица.
— Ваша?! И как вы объясните ее местонахождение?
