Я проморгалась и напряженно всмотрелась в прозрачную стену, невольно леденея при мысли, что будет со мной, если падут все преграды: как-то не слишком хотелось пойти иномирцам на сувениры. Тут я вспомнила, что у меня страховочный телепорт, и слегка успокоилась. Хотя прерывать отпуск из-за подобного досадного недоразумения (и к тому же, похоже, в зените своей славы и всеиномирного признания) не хотелось.
— Звездочка моя! — прорвался сквозь оглушающий и одуряющий гул радостный визг Нарне. Вряд ли бы я обратила на него внимание, конечно, сокрушенная ажиотажем, вызванным моим появлением, но распорядитель догадался усиленно дернуть меня за юбку (я чуть не навернулась с платформы). — Взгляните! Стартовая цена — четыреста тысяч! Четыреста! Стартовая!!! Вы… осознаете масштаб?!
Господинчик задыхался от охватившего его феерического восторга. Масштаб чего я должна была осознать? Я посмотрела на табло, где и в самом деле с невероятной быстротой росли столбики ставок, и чуть потрясла головой и передернула плечами, стараясь снять с них прямо-таки физически ощущаемый мной и давящий напряженный интерес. Лиц я не различала. И отдельных людей тоже. Все слилось в какую-то единую жаждущую массу, и я для успокоения нервов (и чтобы не сбежать с этой дурацкой платформы) сосредоточилась на разглядывании экранов. Ну… в этих ставках я не особо разбиралась, что-то там прыгало, да и все, пожалуй, а вот… Я перевела взгляд на соседний экран и обмерла. Прямо-таки остолбенела, уставившись немигающим взглядом в изображение шикарного бюста, грозящего вот-вот вывалиться из бледно-желтого корсажа.
Ой, мамочки! Это что, я?! Вернее, мой фрагмент?! Я недоверчиво уронила взгляд в собственное декольте. Ну да, похоже, что я, констатировала в легком шоке. Вот ведь гады, какой кусочек выбрали для проекции! И в профессионализме не откажешь, подумала я с невольным восхищением, заценивая колышущиеся на громадном экране сочные полушария, потому как даже я (я!) не могу отвести взгляд от этого зрелища. Никогда не думала, что могу выглядеть настолько эффектно. И настолько… мм… объемно для третьего размера, пусть и полного. А тут, видимо, освещение для рельефности, покрой платья, аккуратно собирающий грудь, да и корсетные вставки, дерзко ее поддерживающие и выпирающие — все в совокупности впечатлило даже меня, что уж говорить об иномирцах. Я покачнулась. Да, масштаб я осознала. И… хм-хм… похоже, непроданной я отсюда не уйду.
— Пятьсот тысяч! — надсадно хрюкал на заднем плане господин Нарне. — Звездочка вы моя! Нет, целое созвездие!!! Пятьсот двадцать! Пятьсот тридцать!
А я продолжала завороженно созерцать свое изображение на экране. Разнервничалась слегка, если уж честно. К тому же в смятый от впечатлений мозг прошмыгнула мыслишка, что на моменте продажи приключение еще не заканчивается. В смысле отрабатывать придется, наверное? А я вообще в местных трудовых отношениях ни бум-бум. Я судорожно вздохнула. Экран послушно отобразил волнение бюста, а зал слаженно простонал. Ой, мамочки!
— Шестьсот!!! Шестьсот тысяч бито-королей! — истерически воскликнул господин Нарне.
И посреди всеобщего восторга, возбуждения и жажды обладания я наконец-то поняла, что вот он — мой момент торжества. И пофиг, что я на аукционе. Не посрамила Отечество, это уж точно. Зеленорожей Венере нос-то утерла, знай наших! По моей физиономии расплылась самодовольная, снисходительная (ко всем прочим) улыбка, а я, слегка абстрагировавшись от общей сумятицы, с упоением представила, как буду расписывать эту сцену Зинаиде Петровне. Может, даже, Клеопатру Львовну на рассказ тоже позову. Вот уж кто точно оценит, так эти двое, или я ничего в женщинах не смыслю! Надо только в полной мере насладиться происходящим, вдохнуть пропитанный вожделением и неподдельным любованием воздух полной грудью, так сказать… Я медленно вдохнула…
— Семьсот тысяч!!! — рыдал где-то господин Нарне. В другой реальности, наверное. Это уже не имело значения. Ведь я — королева.
Я вдохнула сильнее, и зал замер, словно под гипнозом уставившись на услужливо отразившие меня экраны.
Надо запомнить это ощущение. Если вначале я боялась, что публичные торги могут меня унизить, то теперь все эти опасения растворились, поглощенные голодной и очарованной темнотой зала. Как можно унизить… королеву? Надо только выбрать правильную точку зрения, и все волшебным образом поменяется. Я улыбнулась уголком губ. Потом еще целый год буду вспоминать, как это было весело. И даже лестно, да. Я вдохнула поглубже… желтая ткань платья натянулась до предела…
— Семьсот пятьдесят! Семьсот семьдесят! Восемьсот!!!
А я продолжала вдыхать и выдыхать, наслаждаясь прекрасно и интересно проводимым отпуском и… своей властью. Горделиво выпрямилась, свела лопатки вместе и…
Не выдержавшая натяжения верхняя пуговица выстрелила с платья в зал и, срикошетив с оглушительным звоном от прозрачной стенки кабины, упала к моим ногам. Почувствовавшая свободу грудь слегка вывалилась из распавшегося выреза. Даже если бы я неделями планировала (и методично отрабатывала) нечто подобное, то большего эффекта не добилась бы. Зал задохнулся на мгновение и… содрогнулся. Полагаю, некоторые достигли пика наслаждения прямо в этот момент. По крайней мере, у меня сложилось такое четкое ощущение. Да что там! Я сама неверяще переводила взгляд с одного экрана, где демонстрировалась во всей красе моя грудь в расстегнутом корсаже, на другой, где в замедленной съемке давали повтор произошедшего события. Выпучив глаза, я ошарашенно наблюдала, как вздымается в глубоком вдохе бюст, как натягивается ткань платья, как срывается с него пуговица и со всей силы ударяется в стекло. Дзинь! Пуговица падает на платформу. И снова: вдох, полет, удар, выпавшая грудь, прикрытая сорочкой по самой линии сосков. И снова… вдох, полет, удар, удар, удар… Вдох и… дзинь! Дзинь! Дзинь! И такое впечатление, что эта коварная пуговица летит прямо зрителю в лицо! Я обалдело качнула головой, восхищаясь мастерством снимающих, уже даже не пытаясь защитить уши от стоящего гвалта. Думаю, если кто не успел оргазмировать в первый раз, то имел все шансы сделать это при повторах.
— Восемьсот! Восемьсот пятьдесят! Девятьсот! — надрывался господин Нарне, утягивая меня с платформы. И хотя он кричал мне в ухо, я его едва слышала. — Девятьсот пятьдесят! Все!
Он потащил меня к выходу, надсадно хрипя кому-то:
— Все! Стоп!!! Прекратить! Начинается закрытый этап торгов!
— Что это? — недоуменно спросила я.
