– Ага… то есть так точно, товарищ сержант!
– То-то же. А сейчас схватил лопату и копать. Если над нами разведчики разлетались, значит, завтра немец ой в каких тяжких силах на нас навалится. Верная примета!..
Кашкаев уехал через час, оставив Сашке в расположении командира взвода батальонных миномётов роты огневой поддержки батальона лейтенанта Георгия Завгулидзе, с которым Чалый сошёлся накоротке ещё когда был взводным. Гоша был весёлым малым, но дело своё знал туго. Да и поддержка пятёрки восьмидесятидвухмиллиметровых миномётов в предстоящем бою точно лишней не будет. Пятёрки, потому что один миномёт, по словам Завгулидзе, потеряли уже как неделю назад и пока замену ему не прислали.
– Не волнуйся, Саня, – я фрицев так причешу, что тебе и делать ничего не надо будет, – хорохорился Гоша.
– Пятью-то «трубами», – хмыкнул молодой ротный.
– Зато скорострельность у них аж тридцать выстрелов в минуту, – обиделся Завгулидзе.
– Ага… – вздохнул Сашка. – И за сколько ты таким темпом огня весь свой БК выпустишь? За три минуты? Или меньше? – он вздохнул. – Тяжко завтра придётся, Гоша. У меня ведь половина бойцов – вообще не обстрелянные. Только-только пополнение получили… А если расчёты пулемётов исключить или тех же бронебойщиков – так и две трети. С кем немецкий удар держать-то?
Ночь прошла довольно спокойно. То есть спокойно в общем… А так Сашке пришлось основательно поругаться со старлеем-миномётчиком, который вместо оборудования своего НП укатил в Старую Карань вслед за весьма благосклонно отнёсшейся к этому Олёной. Так что лейтенанту Чалому, при вечернем обходе обнаружившему, что сопровождавший миномётчика личный состав успел до заката вместо оборудования полноценного НП, на что времени, по идее, вполне хватало, только слегка расковырять землю, после чего уселся у костерка с фляжкой, в которой булькало явно что-то горячительное, пришлось отправлять за старлеем вооружённый наряд, который, по их словам, буквально снял его с южной красавицы. Ну а по его прибытии пригрозить взбесившемуся от подобного развития событий артиллеристу, что ежели с утра на этом месте не будет полноценного НП с амбразурой для стереотрубы и нормальным перекрытием, он немедленно поставит вопрос о саботаже. Подобный наезд привёл миномётчика в бешенство.
– Что, сопляк, стукачеством выслужиться захотелось? – орал тот. – Или взревновал, что баба вместо тебя нормального мужика выбрала?
– А если вы, товарищ старший лейтенант, не заткнётесь и не приступите к работе немедленно, то я сделаю это сейчас, – холодно оборвал его Сашка. После чего добавил: – Дело не в стукачестве, а в том, что если твою дурную башку, старлей, первым же немецким залпом в клочья разнесёт, ваши гвардейские миномёты мне совершенно бесполезны окажутся. Потому что будут стрелять не туда и не тогда, когда это будет нужно. А значит, немцы до моих окопов доберутся в куда больших силах, чем могли бы. И потому людей, моих людей, дурень ты этакий, хреном озабоченный… погибнет куда больше, чем это случилось бы, выполни ты свою работу как надо, а не через мудя. И вот ради того, чтобы всё прошло как надо, я не то что в полк, я в дивизионный трибунал позвоню и потребую немедленно разобраться с саботажем. Понял меня?
Старлей скрипнул зубами, но промолчал. Потому что командование командованием, оно всю ситуацию и на тормозах спустить может, а вот дивизионный трибунал – совсем другое дело. Всем было известно, что этих чинуш хлебом не корми – только дай дело открыть и нормального мужика под статью подвести. Поэтому старлей лишь зло выдохнул и, развернувшись, коротко рявкнул на уже кое-что принявших и потому совсем не настроенных на трудовые подвиги подчинённых:
– Ну чего расселись, бл… быстро подскочили и расхватали лопаты!
Сашка где-то с минуту молча стоял, наблюдая за унылыми телодвижениями подчинённых миномётчика, после чего развернулся и двинулся дальше инспектировать то, что его люди успели нарыть за день. Ему тоже отбиваться было ещё рано.
Утром их разбудили немцы. Девятка «лаптёжников» появилась над позициями роты, едва минуло полчаса после рассвета. Так что вместо будильника подъём роте обеспечил вой сирен немецких пикировщиков. В газете писали, что немцы специально включают сирены, чтобы пугать людей, но, как рассказывал Сашке один из лётчиков во время тех посиделок за столом на кухне у брата Константина, дело было не только в этом. Опытные немецкие пилоты по изменению тональности звука могли достаточно точно определять скорость и высоту, которые их машины достигли на пикировании. Что заметно помогало им в точности бомбометания.
– Ддых! – первый взрыв гулко врезал по барабанным перепонкам. – Ддых! Д-а-адых! – третья бомба рванула совсем рядом с амбразурой КНП, опрокинув внутрь целую волну песка.
– Кха-кха-кхаах, тьфу ты… – сплюнул старшина, ввалившийся в блиндаж КНП аккурат в этот момент. – От суки! Значит, точно на нас идут.
– В смысле? – не понял Чалый, разворачиваясь к Василичу. Тот воевал с первого дня, так что боевой опыт у него был куда поболее, чем у молодого ротного. Хотя и его уже неопытным назвать было нельзя. По расчётам, командир взвода в бою живёт пять дней, а он уже, считай, полгода воюет и ещё жив. Даже вон ротным стал… Впрочем, из этого полугодия реальные бои начались всего около двух месяцев назад. Всё что было до того – так, перестрелки. Но зато за эти два месяца боёв он наелся от пуза. От того состава роты, который был два месяца назад, осталась дай бог десятая часть. Четыре раза маршевые пополнения принимали. А «маршевики» на три четверти, считай, необстрелянная молодёжь. Только-только из «учебки». Да и сколько той «учебки» – дай бог два месяца. Максимум стрелять да окопы рыть и научились…
– Так вы ж знаете, товарищ лейтенант, – у немцев орднунг, – напомнил старшина. – Авиация по тылам и подходящим колоннам работает. А по переднему краю – артиллерия и миномёты. Самолёты вызывают, только ежели несколько раз лбом стукнулись и всё одно – никак. А тут вишь какое дело – сразу с «лаптёжников» утро началось. Причём немчуры даже ещё на горизонте не видно… Так бывает только если мы аккурат на направлении главного удара оказались. Ну, чтобы не дать нам позиции до конца оборудовать.
– Ну, это они уже ошиблись маленько, – хищно ощерился Сашка. Основные позиции вчера к вечеру удалось закончить практически полностью. Осталось отрыть только несколько запасных позиций для пулемётов, взводные блиндажи и оборудовать отхожие места с ходами сообщения к ним. Ну а пока вся рота ходила в полевой сортир, оборудованный в небольшой балке перед правым флангом опорного пункта первого взвода. Ничего особо сложного – яма да поперечная жердина, на которую можно опереться задницей,
