– Ну и техника у вас! – язвительно сказал Куайл. Его разочарование – и возмущение – не знало границ. – Но так называемая «память» о путешествии на Марс в качестве тайного агента Интерплана урывочна и полна противоречий. К тому же я отчетливо помню нашу сделку… Нет, мне положительно надо обратиться с жалобой в Коммерческое Бюро.
Он кипел негодованием; горькое ощущение, что его обманули, захлестывало Куайла и пересилило обычную его неприязнь к подобным разбирательствам.
Хмуро насупившись, Макклейн проговорил:
– Мы сдаемся, Куайл. Вы получите свои деньги. Я признаю, что мы ничего для вас не сделали.
– Вы даже не обеспечили меня «доказательствами» пребывания на Марсе, – продолжал Куайл. – Вся ваша болтовня – лишь пускание пыли в глаза. Никаких билетов. Никаких открыток. Никакого паспорта. Никаких…
– Послушайте, Куайл, – перебил Макклейн, – я мог бы объяснить вам… – Он замолчал. – Нет. Не надо. – Он нажал кнопку на селекторе. – Ширли, выпишите, пожалуйста, чек Дугласу Куайлу на пятьсот семьдесят кредиток.
Через минуту секретарша принесла чек, положила его перед Макклейном и исчезла, оставив двух мужчин испепелять друг друга взглядами.
– Позвольте дать вам совет, – молвил Макклейн, подписав чек. – Не обсуждайте ни с кем вашу недавнюю поездку на Марс.
– Какую поездку?
– Ну, ту поездку, которую вы частично помните, – уклончиво ответил Макклейн. – Ведите себя так, словно ничего и не было. И не задавайте мне вопросов. Просто послушайтесь моего совета; так будет лучше для нас всех. – Макклейн обнаружил, что он сильно вспотел. – Простите, меня ждут дела, другие клиенты…
Он встал и проводил Куайла до выхода.
– У фирмы, которая выполняет так свою работу, не должно быть никаких клиентов! – сказал Куайл и хлопнул дверью.
Сидя в такси, Куайл мысленно формулировал жалобу в Коммерческое Бюро. Безусловно, его долг предупредить людей, каково истинное лицо фирмы «Воспоминания, Инк.»
Придя домой, он устроился за портативной машинкой, открыл ящик стола и стал рыться в поисках копировальной бумаги. И заметил маленькую, знакомую коробку. Коробку, куда аккуратно положил на Марсе некоторые разновидности местной фауны и которую потом незаконно провез через таможню.
Открыв коробку, Куайл недоверчиво уставился на шесть дохлых пузырчатых червей и кое-какие одноклеточные организмы, служившие им пищей. Все высохло, покрылось пылью, но без труда поддавалось узнаванию; целый день он тогда переворачивал тяжелые серые валуны, знакомясь с новым для себя, увлекательным миром.
«Но я не был на Марсе!» – осознал он.
Хотя с другой стороны…
В дверях появилась Кирстен, держа в обеих руках объемистые хозяйственные сумки.
– Ты чего дома среди рабочего дня?! – Голос ее, как всегда, звучал гневно-вызывающе.
– Ездил я на Марс или нет? – спросил Куайл.
– Конечно нет. Уж ты бы запомнил, надо полагать.
– Мне кажется, ездил, – растерянно проговорил он. – И в то же время кажется, что нет.
– Реши, в конце концов.
– Но как?! – простонал Куайл. – Я помню два набора фактов, но не знаю, какой из них настоящий! Можно мне положиться на тебя? Ведь с тобой они ничего не делали!
– Дуг, если ты сейчас же не возьмешь себя в руки, все кончено, – равнодушно бросила она. – Я собираюсь тебя оставить.
– Я попал в беду. – Голос его звучал хрипло и беспомощно. – Может быть, я схожу с ума. Надеюсь, что нет, но… может быть. По крайней мере, это бы все объяснило.
Поставив сумки, Кирстен подошла к шкафу и достала пальто.
– Я не шучу, – тихо предупредила она, оделась и вернулась к двери. – Позвоню на днях. Прощай, Дуг.
– Погоди! – взмолился Куайл. – Скажи мне только: был я на Марсе или нет?!
Дверь закрылась. Его жена ушла. Наконец.
– Вот и все, – раздался голос сзади. – А теперь, Куайл, поднимите руки и медленно повернитесь.
На него смотрел вооруженный человек в темно-фиолетовой форме Интерпланетного Полицейского Управления. И этот человек казался Куайлу удивительно знакомым. Где-то он его видел…
– Итак, вы вспомнили свое путешествие на Марс, – констатировал полицейский. – Нам известны все ваши действия и все мысли, в частности некоторые ваши мысли по пути домой из фирмы «Воспоминания, Инк.». Информацию передает телепатопередатчик в вашем мозге, – пояснил он.
Телепатический передатчик, использование живой протоплазмы, найденной на Луне! Куайла передернуло от отвращения. Там, в глубинах его собственного мозга, живет нечто, питаясь его клетками. Питаясь и подслушивая. Но, как ни мерзко, это, наверное, правда. О грязных методах Интерплана писали даже в газетах.
– При чем тут я? – хрипло выдавил Куайл. Что он сделал – или подумал? И какая тут связь с «Воспоминаниями, Инк.»?
– В сущности, никакой связи с компанией нет, – сказал полицейский. – Это дело строго между нами. – Он постучал себя по уху, и Куайл заметил маленький белый наушничек. – Между прочим, я до сих пор слушаю все ваши мысли. Должен предупредить: то, что вы думаете, может быть использовано против вас. – Он улыбнулся. – Впрочем, сейчас это не имеет значения. Своими словами и мыслями вы уже приговорили себя. К сожалению, под воздействием наркидрина вы кое-что поведали техникам и владельцу фирмы: куда вас посылали и что вы там делали. Они испуганы. Они проклинают ту минуту, когда увидели вас. И не без оснований, – задумчиво добавил он.
– Я никуда не ездил, – возразил Куайл. – Это ложная память, неудачно имплантированная техниками Макклейна!
Но потом Дуглас вспомнил о коробке в ящике стола; с каким трудом искал он марсианских червей! Память казалась настоящей. И коробка – она наверняка настоящая. Если ее не подсунул Макклейн. Может быть, это одно из «доказательств», о которых он так многословно распространялся.
«Мои воспоминания о поездке на Марс, – подумал Куайл, – не могут убедить меня самого, но, к сожалению, убедили Интерплан. Там полагают, что я действительно побывал на Марсе, и уверены, что я, по крайней мере, частично это осознаю».
– Мы знаем не только о вашем пребывании на Марсе, – согласился с его мыслями полицейский, – но и то, что вы помните достаточно, чтобы являть для нас угрозу. Снова стирать вашу память бессмысленно, потому что вы просто-напросто придете к ним опять и все повторится
