Тело, увешанное самоцветами и облачённое в дорогие меха, рухнуло на землю. Под ним быстро растекалась красная лужа.
Повернувшись к Хорсту, Волк снова поднял меч. Слева от Хорста появился мужчина в лёгкой одежде и синей накидке. В руках у него засверкала молния, готовая сорваться в сторону Тома, но Хорст поднял ладонь, приказывая магу остановиться. Потом он несколько секунд смотрел на тело нанимателя и, в конце концов, сплюнул.
— Сукин сын, парень. Ты только что убил моего работодателя! — он несколько секунд смотрел на Волка, а потом отдал приказ магу. — Сворачивайтесь. Труби отход. Нам больше не за что сражаться. Честное слово, хоть плату мы взяли вперёд, и то ладно.
Он опустил меч и посмотрел на Волка.
— Проваливай. Мне нет до тебя дела. Но следующая наша встреча станет последней, помяни моё слово.
Медленно отступив назад, Волк кивнул, дав знак, что понимает. Повернувшись, он прыгнул вниз.
* * *
Рабы смогли вырваться из оцепления ценой многих жизней, но вдруг наёмники перед ними просто расступились в стороны, открыв проход имперским конным отрядам!
— О, Боги! — выдохнул Уголь, буквально несколько минут назад обрадовавшийся, что на их головы перестали сыпаться заклинания.
Конница набирала скорость, и ничто уже не могло её остановить.
— В стороны! — крикнул Уголь.
Рыцарь в тяжёлой броне мчался впереди конного отряда из тридцати лошадей, и копьё его было нацелено прямо в грудь Угля. И тут что-то чёрное (ворон?) мелькнуло, зацепившись за морду коня. Животное повело в сторону, и в него врезался другой конь. Строй сбился, рыцари стали валиться на землю, началась сумятица.
Рядом с Углём откуда ни возьмись возник Волк, который тут же ринулся в атаку. Рабы последовали его примеру, и, благодаря существенному численному превосходству беглецов, вскоре из отряда рыцарей не осталось никого в живых, несмотря на броню.
Один из всадников смог подняться и обрушить на Волка тяжёлый двуручный меч. Волк блокировал, но его собственный клинок вдруг треснул. Не найдя лучшего решения, Том прыгнул на врага, вонзив обломок меча тому в горло. Перекатившись, он схватил с земли копьё и чётким движением прикончил врага.
— Уголь! Уходим к реке! Сейчас лучший момент!
— Волк! Ты как раз вовремя! — закричал в ответ Уголь. — Наёмники отступают! Имперцы связаны боем!
— Я убил Барона! Из-за этого наёмники уходят!
— Ты что сделал? — удивился Уголь. — Как долго я об этом мечтал! Теперь надо точно валить отсюда!
Волк кивнул.
Они перегруппировались, и Уголь вдруг сказал:
— Кстати! Моё имя Гаал Томмун. Просто надоело слышать: “Уголь, Уголь!”.
Волк хмыкнул:
— Томас Анк.
— Вниз! — крикнул Корвус у Тома в голове.
Тот среагировал мгновенно, уже научившись просто слушаться своего компаньона-ворона. Стрела просвистела над головой, а затем послышался хрип и удар. Когда Анк поднял в голову, тот в миг словно похолодел внутри.
Уголь лежал на земле, а из его глаза торчала стрела.
— Не-е-ет! — закричал Том, бросившись к другу.
Но его наставник был мёртв. Томас обернулся, выискивая убийцу, и наткнулся взглядом на человека на вороном коне, облачённого в светящийся подобно солнцу доспех из бронзы. От остальных нанайцев этот человек отличался шлемом, украшенным большими красными перьями птицы феникса, которые водятся на Андтее — родном материке нанайцев. А ещё воин держал в руке изящный золочёный лук, усыпанный сверкающими самоцветами. Он вынул стрелу и натянул тетиву.
— Этот лук… — медленно протянул Корвус, а потом вздохнул так, будто его осенило. — Волк! Это лук Шаа, Бога Ветров!
Стрела сорвалась с тетивы и устремилась прямо в Тома. Тот отскочил в сторону, но стрела словно изменила направление, и Том едва успел подставить щиток. Удар был такой, что Анка отбросило назад. Когда он снова поднялся на ноги, воин с перьями уже скрылся среди других нанайцев, которые выстраивались широким строем.
— Они убили Угля! — кричал кто-то из толпы рабов.
— Сволочи! Убить их! — вторила толпа.
— Сомкнуть ряды! У кого копья? В первый ряд! — скомандовал Том.
— Что ты творишь? — закричал Корвус. — Нам нужно уходить! Они растягиваются, чтобы окружить нас!
— Я должен убить этого ублюдка! — прорычал Том в ответ.
— Ты слаб! У него лук Шаа! Ты не одолеешь его сейчас! Ты всех погубишь! Ты не отомстишь, если умрёшь!
Последние слова слегка отрезвили Тома. Он найдёт этого нанайца. Он его убьёт. Но не сегодня, сегодня он должен выжить.
— По крайней мере, теперь я знаю, где искать ещё один Маяк, — прошептал он.
Потом обернулся к рабам и сказал:
— Отступаем к реке!
— Мы бежим? — изумился один из рабов.
— Я сказал, отступаем! — рыкнул Волк. — Месть сладка лишь когда ты живой. А нас перебьют как собак. К реке!
Имперцы не смогли обойти рабов — те очень быстро разорвали дистанцию, а на пути одного из флангов встали наёмники. Сражение продолжалось. Беглецов начали обстреливать из луков, многих убили или ранили, но в конце концов, каторжники достигли бурных вод Эммуны.
— Спасены! — выкрикнул кто-то.
Первые рабы уже начали переходить реку вброд, как вдруг вода вспенилась, превратившись в сильнейший поток. Огромная волна неслась на людей, сметая всё на своём пути.
— Проклятые нанайские маги! — закричал Корвус в голове. — Это их колдовство! Держись!
Том постарался ухватиться хоть за что-то, но бурный поток сбил его, увлекая на глубину. Всё вокруг вертелось с чудовищной скоростью, вода затягивала Тома на дно, и в этом водовороте абсолютно невозможно было понять, где верх, а где низ, не говоря уже о том, чтобы вообще вынырнуть. Лёгкие начинало жечь от недостатка воздуха, руки и ноги были исцарапаны о подводные камни. А потом было падение и тьма.
* * *
Король Эрик Первый Валантийский поправил корону на тронутой сединой голове, и, прокашлявшись, переспросил:
— Правильно ли я услышал, лорд Грейс?
Герцог Грейс, Советник Первой Ступени потупил взгляд и кивнул:
— Да, Ваше Величество. Мы потеряли Геммамонтем. Наши войска не успели подойти вовремя. Разведчики ошиблись, мы полагали, что имперская армия ударит на двое суток позднее.
Король нахмурился:
— А что лорд Камблтон? Он утверждал, что Геммамонтем неприступен и простоит столько, сколько нужно.
— Лорд Камблтон собрал войско наёмников, но они не устояли. Ключевую роль сыграли рабы. Они оказались на свободе, смогли организоваться и ударить в тыл.
Руки короля задрожали, он, казалось,
