— Что, уже не такой разговорчивый? — крикнула она. — Мужики вечно только болтают!
Он метнулся вперёд, нанеся широкий удар секирой справа налево, а потом сразу, не гася инерции, сверху вниз. Луна легко увернулась от широкого лезвия и полоснула кинжалом по шее капитана. Вернее, попала она по кольчужному воротнику, который не смогла пробить. А вот главарь отряда вдруг рывком врезался в девушку, врезался ей в грудь плечом и сбил с ног. Тут же он замахнулся секирой, но она, изогнувшись, ударила его двумя ногами в живот.
В этот момент слева и справа подскочили ещё бойцы. Хернампабанше уже пришёл в себя и снова нанёс серию ударов. Наёмница отступила. Она сунула руку в мешочек на поясе и дунула в сторону врагов. В воздухе повисла белая серебристая взвесь. Отскочив назад, Луна выхватила ещё одну склянку и кинула в повисшую между нею и врагами дымку. Прогремел взрыв.
Капитан Хернампабанше отпрянул назад, прикрыв лицо, а когда очнулся, девушки уже не было.
— Чёрт! Ленивые выродки, обыскать всё вокруг! Она не могла далеко уйти!
Вдруг одна из лошадей гвардейцев выскочила из укрытия. Луна пронеслась на ней, будто ураган, разметав противников, и скрылась на тропе.
— В погоню! — завопил командир.
* * *
Том выехал на обширную поляну, раскинувшуюся в самом сердце болот. Открывшаяся картина так поразила его, что он придержал поводья. Около двух десятков гнилых, почти развалившихся лачуг выстроились вокруг большой скалы, расположенной в центре.
— Неужели здесь кто-то жил? — удивился Том.
— Да, ещё давно, до того, как отгремела битва. Это Тул’Амун — поселение жрецов Талии. Именно они поддерживали Храм даже в самые трудные времена. Ныне все мертвы.
— А где сам храм? — спросил Том, озираясь по сторонам.
Корвус слетел с его плеча и сделал пару кругов у скалы.
— Здесь! За зарослями вьюна начинается тоннель. Спуск ведёт в Великий Храм Талии.
— Тогда не будем терять времени, — сказал Том, направляя Бьянку к скале.
Он медленно въехал в поселение, озираясь по сторонам. Разрушенные постройки зияли тёмными распахнутыми окнами, словно пустыми глазницами. Повсюду стоял запах гнили и плесени. Во дворах некоторых домов виднелись покосившиеся столы с обломками глиняной посуды на них. Где-то были натянуты бельевые верёвки с висящей трухой. За столько лет одежда так обветшала, что было невозможно понять, чем это было раньше.
— И за все годы сюда так никто и не вернулся? — удивился он.
— Тебе напомнить про хищноцвет? — ехидно каркнул Корвус.
Том усмехнулся:
— Обойдусь.
— А это не единственное чудовище, которое норовит тебя сожрать, в этих краях.
— Ну, здесь-то тихо. Ни души.
Вдруг в зияющих чернотой дверных проёмах домов появились люди. Все они были одеты в кольчужные доспехи и вооружены кто чем.
— Допустим, по поводу “ни души” я погорячился, — хмуро сказал Том.
Двое людей на крышах держали Тома на прицеле арбалетов. Ещё пятеро подошли ближе, направив на него копья. И трое остались в стороне, обнажив мечи и подняв щиты.
— Знаешь, в целом, я всё понимаю. Красивая тёлка, ради которой ты влез в дерьмо, потом пришлось бежать, — послышался голос сзади. — Но чтобы ехать именно сюда, нужно быть полным психом, или придурком.
Том осмотрел солдат и заметил:
— На ассасинов вы не особо похожи. Скорее, бродячие артисты.
Он спрыгнул с лошади и сделал несколько медленных шагов в сторону. Арбалетчики всё это время держали его на мушке.
— Что бы вы не предлагали, я с циркачами не путешествую.
Том повернулся лицом к говорившему — молодому парню с двуручным мечом.
— Мы — личная гвардия маркиза Байлица Митийского. А ты, челядь, сейчас только что лишился своего мизерного шанса остаться в живых!
— Байлица Митийского, значит? — вскинул бровь Том. — Что ж… Это вы сейчас лишились шанса остаться в живых.
Это имя многое значило для Тома. Именно из-за графа Байлица он попал в тюрьму, и спустя столько лет Байлиц не желает оставить Тома в покое. А сейчас ещё и его личные шавки вмешались! Волк разозлился.
Том растворился в воздухе, оказавшись рядом с одним из арбалетчиков, выхватил кинжал и вонзил ему в шею, пробив кольчугу. Поймав падающий арбалет, он тут же выстрелил во второго стрелка — больше стрелков не осталось. Анк выдернул из арбалетчика кинжал и с разбегу бросился вниз, в гущу врагов. Спрыгнул на одного из копейщиков, отразив наконечник щитком, и кинжал с хрустом вошёл в череп гвардейца. Вынимать клинок не было времени, и Том выхватил меч, сцепившись сразу с двумя воинами.
— Чего вы возитесь! Убейте его! — орал парень с двуручником.
Том вертелся в смертельном танце, используя всё, чему научил его Наставник — великий воин и гладиатор, Гаал Томмун по кличке Уголь. Его клинок разрубал кольчуги, кромсая плоть. Когда перед ним возник солдат со щитом, Том принялся с таким остервенением наносить удары, что у противника онемела рука. В конце концов, он опустил щит, и меч разрубил его череп. Гвардейцы дохли один за другим.
Зарычав, их капитан высоко поднял двуручный меч и сам бросился в атаку. Клинки Волка и капитана схлестнулись, высекая искры, и Том отступил на шаг. Удар был такой силы, что спружинившая Скорбь едва не вырвалась у Анка из рук. Гвардеец присел и ударил длинным широким замахом по ногам. Том едва успел блокировать удар и пнул капитана в плечо. Тот упал на спину, перекатился назад и ударил снизу вверх, едва не распоров Тому брюхо.
— Неплохо для отброса, — сказал командир отряда.
Том сплюнул, сказав:
— То же самое твой отец сказал твоей матери, когда тебя зачали. Скажи, а как ты стал командиром этих кретинов? Через постель, да?
Первое, чему его научил Уголь — разозли врага, чтобы он начал совершать ошибки. Это увеличит шанс на победу. Сработало!
Зарычав, командир бросился вперёд, размахивая двуручным мечом, как оглоблей. Том начал отступать, блокируя удары:
— А чтобы быть капитаном кретинов, надо быть самым тупым кретином?
Движения противника становились всё более беспорядочными.
В какой-то момент их клинки скрестились, и они встали друг перед другом, давя на мечи изо всех сил.
— Я тебя на части разорву! — заорал гвардеец.
— Разрывалку сперва отрасти, мальчишка, — с насмешкой сказал Том.
Он оттолкнул врага и полоснул мечом по кольчуге. Но затупившаяся Скорбь не смогла пробить кольца. Том уставал. Надо было заканчивать.
— Почему ты решил стать рыцарем? — спросил Том. — С таким навыком фехтования тебе нужно
