Не сказать, что плачущий мужчина — это непривлекательно и не достойно мужчины. Любовь, стекающая по щекам Кэннона, лишает дыхания.
— Твоя, — я произношу одними губами, приподнимаясь, чтобы помочь ему вытереть слезы.
— Твоя была лучше, Бетти! — с гордостью громко произносит Коннер и хлопает в ладоши.
Пока все остальные смеются, даже Кэннон присоединяется к ним с легкой усмешкой, я ничего не могу с собой поделать и хмурюсь, выражая неодобрение. Это совсем не так, и я не хочу, чтобы мой любимый сомневался относительно того, что его поэтическая клятва значит для меня.
— Это неправда, детка. То, что ты сказал, было просто волшебно. Это значит для меня целый мир.
— И ты значишь для меня целый мир, но Лиззи, любимая, по этой самой причине именно ты пишешь стихи, — он прижимает меня к своей груди и шепчет, — нужен кусочек.
Этот крошечный укус прямо под моим ухом оборачивается тем, что мое тело наклоняется назад, а глубокий поцелуй опаляет меня от пальцев ног до кончиков волос.
— Хорошо, — импровизирует Альма, — позвольте представить вам мистера и миссис Кэннона и Элизабет Блэквеллов!
— Ю-ху! Хватит поцелуев, пришло время для торта!
Есть догадки, кто именно проверещал это?
Мы выпрямляемся, чтобы вдохнуть воздух, оба улыбающиеся и с распухшими, влажными губами. Поскольку наша свадьба проходит в нашем доме, я воспользуюсь этой восхитительной возможностью.
— Я сбегаю наверх, чтобы переодеться, детка, встретимся здесь в десять.
— Я пойду с тобой, — он начинает идти следом, но моя твердая рука, упирающаяся в его грудь, резко останавливает его.
— Ни единого шанса, — по моему понимающему выражению лица ясно, что я раскусила его. — Я почувствовала, какие у тебя планы, пока была в наклонном положении, а у нас полный двор гостей. Ты остаешься, думая о всяких пошлых вещах, а я вернусь в десять.
Я быстро убегаю, приподнимая платье, чтобы не споткнуться, и стремительно врываюсь в нашу спальню, чтобы переодеться в одежду, сшитую из какого угодно материала, только не как у этого платья, вызывающего зуд.
По пути обратно меня останавливают все гости и каждый в отдельности с крепкими объятиями, поцелуями, пожеланиями и конвертами с подарками, принимать которые мне было неудобно, и тремя особенно долгими искренними разговорами с Брюсом-американским лосем, Джаредом и… Реттом. Я только пообещала ему танец чуть позже, когда голос того, к кому я пришла за успокоением, заговорил через микрофон. Уже смеркается, но фонарики на деревьях прекрасно позволяют мне рассмотреть его — рубашка еще немного расстегнута и навыпуск, и даже отсюда заметно, как его глаза горят страстью.
— Моя прекрасная жена, уже прошло больше сорока минут. Помнишь ту часть про «любовь нетерпелива»? Да. Я, ты, наш первый танец. Сейчас. Я жду тебя прямо вот здесь, — он указывает на середину разложенного танцпола, — и я выбрал песню. Готова, сирена?
Я с нетерпением киваю ему головой и через темный двор держу свой путь туда, где он будет ждать меня.
— Потанцуй со мной, красавица, — напевает он еле слышно и прижимает меня к себе, низко обвивая одной рукой мою талию, а другой крепко сжимает мою ладонь, располагая ее между нами на уровне груди. Он прислоняется своим лбом к моему, медленно раскачивая наши тела под «Hold You in My Arms» Рэя Монтейна, и легко касается своими губами моих. — Ты можешь поверить, что мы здесь? — спрашивает он. — Женаты, у нас есть свой дом, семья? Это кажется невероятным.
— Я точно знаю, о чем ты говоришь, — со вздохом соглашаюсь я. — О большем и просить не могла, я бы ничего не стала менять по отношению к тебе и ко мне. Иногда я смотрю на тебя и мне страшно от мыслей, как вообще такое возможно, что он хочет меня? Действительно ли я могу удержать его навсегда?
Он проводит большим пальцем под моим глазом, ловя одинокую слезинку.
— Милая Лиззи, даже не знаю, кто кого пленяет, — он в неверии качает головой. — Люблю тебя. — Он обводит всех гостей взглядом, а затем с разочарованным стоном прижимает меня крепче к себе. — Когда они уже все уйдут домой?
Что? Вы думали, что услышите, как мы с Кэнноном прожили два райских года, проводя медовый месяц, занимаясь диким животным сексом по четыре раза на дню, проводя время вдвоем и наслаждаясь узнаванием друг друга?
Когда у Кэннона и меня вообще было время побыть наедине? Подумайте об этом — мы познакомились, жили и встречались в туристическом автобусе, где были еще четверо парней, один из которых весьма впечатлительный, любопытный и любящий лезть в чужие дела, но которого я просто обожаю. Затем мы купили дом с еще одним домиком на расстоянии десяти футов от задней двери, оккупированный… смотрите указание на вышеупомянутую Любопытную Варвару.
Альма всегда поблизости, проверяет Коннера дважды в день, и я более, чем уверена, что Вон и Брайсон думают, что они живут здесь.
Как и в былые времена, я и Кэннон превратили в соблазнительную, запретную игру поиск времени, чтобы остаться наедине благодаря телу, действующему на подсознании, и сигналам, которые подаем взглядами, и с виду невинным фразам со скрытым смыслом на языке, который понимаем только мы двое. Мы в совершенстве владеем языком косвенных намеков.
Поэтому шутка, которую мы слышим чаще всего, обычно имеет несколько вариаций на тему «когда вы нашли время, чтобы зачать детишек?»
Я могу сказать с точностью до минуты, когда это произошло. Не то чтобы я когда-нибудь стану болтать об этом, но это было приблизительно в 2:15 утра шестнадцатого сентября прошлого года. Дома, кроме нас, никого не было. Я проснулась от тихого шума грозы и подумала, что же может быть лучшим подарком на день рождения для моего мужа?
Мы зачали наших дочек в его
