Я выглядываю из-за двери, чтобы исследовать обстановку, надеясь, что они все заняты своим делом: играют в футбол… или катаются по земле в одной большой куче. Брюс снимает их на свой телефон, стоя спиной ко мне, поэтому я спешу обогнуть автобус, чтобы уйти. Незаметная, как мерцающая стрела с колокольчиками, я крадусь вдоль автобуса, готовая со всех ног броситься к деревьям впереди, когда с хмурым видом меня останавливает широкоплечий Адонис, вспотевший и без рубашки.
— Маленькая ведьмочка, немного стервочка и пять футов прекрасной сирены, вот ты кто. Трусливая, но не слишком. Куда ты направлялась, горячая штучка? — он встает, расставив ноги, фактически лишая меня возможности сбежать, и самодовольно улыбается. — Ох, маленькая приписка: мне бы стоило спросить, как спазмы из-за менструации? Потому что я беспокоюсь о тебе, но хорошие новости — уже прошло одиннадцать дней, как она закончилась.
Что за чертовщина твориться с парнями и моей менструацией? ЭТО. НЕ. НОРМАЛЬНО.
— Как ты вообще узнал об этом, ненормальный чудик? Тебе нужно держаться подальше от Джареда.
Он наклоняется ко мне, запах его пота такой же опьяняющий и мужественный аромат, как я и предполагала, и произносит хрипло в мое ухо.
— Забавный факт — когда ты оставляешь свои противозачаточные таблетки на тумбочке в общей ванной и, применив несколько простых математических вычислений, мы все знаем, когда готовиться к МСЛ.
— Менструальный синдром Лиззи? — догадываюсь я, и он кивает. — Умно. В любом случае, мне нужно было немного времени подумать, разобраться с кое-какими вещами, поэтому я собиралась пройтись.
— Составить компанию?
Я выдавливаю из себя самую изнуренную улыбку, на которую только способна.
— Я хотела своего рода побыть одна.
— Нет проблем, — он легко соглашается. — Не уходи слишком далеко, хорошо? Не сомневаюсь, умение моей Лиззи ориентироваться на местности отточено до совершенства, но… — он быстро оглядывается вокруг. — Я не знаю, где мы сейчас. И скоро нам нужно будет отправляться.
— Поняла.
Я начинаю обходить слева, но он одной рукой молниеносно прижимает меня спиной к себе, я вишу в воздухе, и мои ноги больше не касаются земли.
— Поцелуй меня, — тихо произносит он возле моей шеи, убирая волосы. — Как только я доберусь до твоего рта.
Он начинает целовать мою шею, посасывать и лизать, несколько раз прикусывая и поддразнивая. Продвигаясь вверх, он одной рукой поворачивает мою голову, когда достигает губ.
— Теперь поцелуй меня.
И я отвечаю, извиваясь, поворачиваюсь к нему. Знаю, что он не выпустит меня из рук после того, как я повернулась к нему лицом.
— Я люблю твой рот, — стону я, прикусив и потянув его нижнюю губу, а затем провожу своим языком вдоль его.
Его тело содрогается от глубокого, дикого грудного рыка, а руки скользят вниз вдоль моего тела, чтобы найти и крепко сжать мою задницу.
— Уверена, что тебе не нужна компания? — он тяжело дышит, прижимаясь своей твердостью к моему животу.
— Я говорила, что мне необходимо проветрить голову. Когда ты рядом со мной, происходит совершенно противоположное. Но, — теперь я исследую его шею, заканчивая свой путь, нежно прикусив мочку его уха. — Давай как-нибудь в следующий раз.
— Ммм, — он стонет с надутым видом и опускает меня на землю после того, как в последний раз быстро и чуть сильнее сжимает мои ягодицы. — Хорошо. Будь осторожна и поторопись.
Отсалютовав ему, я скорее ухожу, пока он снова не отвлек меня. Я могу ощутить, как он все еще стоит на том же месте, где я покинула его, наблюдая за моим отступлением как сексуально возбужденный хищник. Точно уверена, что через плечо бросила на него игривый взгляд, и вот он — скромно прикрывает промежность обеими руками, ухмыляясь мне.
Я не ухожу слишком далеко, я знаю, что должно быть предпринято. Самое главное, я не хочу оказаться в тюрьме, вручив Коннера прямо в руки отца. И я не хочу лишиться опекунства, что в итоге приведет к такому же результату. И я не владею собственным самолетом или аэропортом, так что не могу скрыться как можно дальше и быстрее, чтобы он не перехватил нас, и таким образом круг опять замыкается на тюрьме.
Итак, во-первых, я собираюсь поговорить с Коннером.
Посмотрим, что хочет он, а затем — меня тошнит только от одной мысли об этом — я поговорю со своим отцом, один на один с этим кретином.
— Я вернулась, — я поднимаю в автобус, немного вспотевшая и запыхавшаяся. — Мы готовы?
— Как никогда. Займи место, мы выезжаем, — произносит Брюс и направляется к рулю.
Я иду прямо к цели, намеренно избегая три пары любопытных глаз, уставившихся на меня.
— Приятель, — я проскальзываю позади него на скамейку, — могу я помочь тебе с твоим паззлом?
— Ты должна делать и трудную работу тоже, сестра, не только уголки, — предупреждает он, высунув язык в глубокой сосредоточенности.
— Да, сэр, — я хихикаю, быстро обняв его. — Кон, я хочу поговорить с тобой о кое-каких вещах. Ты просто отвечай первое, что придет на ум, хорошо? Тебе даже не придется прекращать собирать свой паззл.
Тишина.
— Коннер, хорошо?
— Дааа, — он растягивает слова, как всегда делает, когда ему докучают, — я делаю именно то, что ты сказала. Собираю паззл.
Ох, мой восхитительный маленький умник. А остальные трое наблюдателей выполняют тяжелейшую работу — пытаются скрыть смех.
— Коннер, папа хочет, чтобы ты пожил с ним.
— Ладно.
— Он хочет только на некоторое время, приятель. Четырнадцать дней. Это будет самый долгий период времени, на который ты оставался.
— Не-а. Я привык быть здесь всю свою жизнь, рядом с тобой.
— Не когда мы были детьми, Коннер, тогда была мама. Он хочет, чтобы ты остался с ним так надолго прямо сейчас. Но не в доме, он хочет свозить тебя на отдых на Гавайи.
Он резко вскидывает голову, его глаза блестят, даже сверкают, когда он начинает громко хлопать в ладоши.
— Я голосую «за»! А вы будете следить за моими рыбками?
Я даже не уверена, знает ли он, что такое Гавайи, или понимает ли, насколько это долго — две недели, но я предполагаю, моя цель не должна заключаться в том, чтобы отговорить его от этого.
— Да, я буду следить за твоей рыбкой. И я буду звонить тебе каждый день, приятель, но в случае чего, я не смогу сразу же вернуться, чтобы забрать тебя. Ты дважды полетишь на самолете, а затем я приеду и заберу тебя.
— Ты будешь очень сильно скучать по мне, Бетти.
— Да,
