— Разумеется. Мы с тобой можем поговорить с ней завтра. А группа? Покончено? — спрашивает он с откровенным оптимизмом.
— Да, у меня и так все в порядке. Я отдала автобус Ретту и Джареду. Они рок-звезды, не я. Мне это не нужно.
— А ты, Кэннон? Как долго, по твоему мнению, я буду позволять тебе просто так жить вместе с моей единственной дочерью? — папа поджимает губы, а его взгляд становится холоднее, но не сказать, что ледяным.
— Столько, сколько потребуется, чтобы убедить ее выйти за меня замуж, сэр. Ты готова? — спрашивает он меня, подмигивая мне.
— Еще нет, — шепчу я, покрываясь румянцем.
— Еще немного, сэр, — произносит Кэннон, и мой папа откидывает голову назад и… смеется? Никогда прежде такого не видела, но да, я думаю, это смех. Или припадок. Возможно, удушье, хотя Лаура не выглядит встревоженной.
Он быстро приходит в себя, улыбаясь моему любимому, чью шею я обвиваю рукой и растираю.
— Что-нибудь еще, что мне следует знать?
— Да, сэр, на протяжении двух месяцев я был помолвлен. Всего два месяца назад. Она перевязала маточные трубы, солгала и вышвырнула меня на обочине дороги. Я никогда не оглядывался назад и не жалел об этом. Я не оставался с ней лишь потому, что ее отец был влиятелен, моим боссом, и я не имел ничего лучше. Не хочу отзываться о ней плохо, поэтому просто не стану ничего говорить.
— Зато я скажу, — вставляю я. — Она манипулирующая сука. Она поцарапала ключом его машину и угрожала натравить на меня своего папашу. Она посылала ему истории из интернета о нас и называла меня мужеподобной несколько раз. Я ненавижу ее и обожаю его, и точка, — вздернув подбородок, я бросаю вызов любым аргументам и дальнейшим расспросам.
— Ты работаешь? — спрашивает Ричард.
— Пока нет. Ее отец приложил к этому руку. Но собираюсь, так как теперь я знаю, где буду жить. У меня есть диплом Института Индианы. Я справлюсь.
— Я мог бы…
Кэннон поднимает руку, прерывая его.
— Не хочу вас задеть, сэр, и я ценю это, но на этот раз я бы хотел все сделать самостоятельно.
— Очень хорошо, — кивает отец, довольный и впечатленный, Лаура также качает головой, почтительно соглашаясь. — Итак, когда вы въезжаете в этот дом?
— Через два дня. Ну, тогда он станет нашим. У нас нет абсолютно ничего, что нужно перевозить, — отвечает Кэннон, и мы оба смеемся.
— И где вы остановились до тех пор?
— В «Четырех сезонах», — отвечает Кэннон.
— Немыслимо. Вы останетесь здесь. Дорогая, не могла бы ты попросить Альму приготовить гостевую комнату?
— Конечно, — Лаура незамедлительно встает, только чтобы оказаться под ногами Коннера.
— Прости, мама Лаура, прости. Сестра! Я готов!
— Кон, дом будет подготовлен через несколько дней. Мы все поживем здесь до этого момента. Но завтра я возьму тебя с собой, чтобы подобрать вещи для твоего домика, хорошо?
Он теряет дар речи. Нет, серьезно. Потрясенный, он лихорадочно переводит взгляд то на нашего отца, то на меня.
— Ты больше не ненавидишь папу?
— Нет, Коннер, — я бросаю мимолетную улыбку в сторону отца. — Больше нет.
— И у меня собственный дом?
— Да, — хихикаю я. Больше всего мне нравится наблюдать чистейшее ликование, которое он излучает.
Но затем он дает мне повод полюбить кое-что новое. Коннер поднимает лицо к небу, сложив руки вместе перед собой, и по-настоящему шепчет.
— Спасибо вам, ребята. Я говорю о вас, мама и Бог.
Мужчины и женщины, в возрасте и молодые, обычно стойкие или нет… здесь, на этой веранде, прослезился каждый.
Следующие два дня, пока мы ожидали момента вступления во владение нашим домом — нашим домом! — были периодом, который я сейчас называю «дни возвращения домой». Безусловно, это именно то, что мы все будем делать, но, в большей степени, это то, что я сделала сама. Я вернулась домой.
Моя мама, после смерти, дала мне свободу, чтобы я могла любить, прощать, улыбаться, смеяться и жить счастливо. Насколько это вообще возможно уложить в один день. С Коннером и Кэнноном рядом со мной. Это полнейшее счастье.
Агент по недвижимости любезно согласилась позволить нам быстро сделать несколько снимков, чтобы мы могли начать планировать будущую обстановку. Это было захватывающе, как в «Одиннадцати друзьях Оушена», словно мы только что провели виртуозное преступление — вошли, сделали фото, вышли. Коннер хотел пробраться через потолок и вопил на весь грузовик для большей убедительности, но мне этот план показался не очень удачным.
Теперь мы находимся в Mears Home Makeovers & More, и Коннер уже заполнил четыре тележки. Только для одной комнаты. Я не думаю, что он имеет верное представление о размерах вышеупомянутой спальни.
— И для чего тебе эта древесина? — спрашиваю я, озадаченная лежащими в третьей тележке досками.
— Для крепости, — отвечает он и потрясенно смотрит на меня, растерявшись от того, что я такая бестолковая.
— Приятель, ты не можешь построить крепость в своей комнате. Прости.
Он закатывает глаза и машет руками, очевидно не в состоянии разбираться со мной, и начинает уходить.
— Кэннон, займись сестрой, я сдаюсь!
Я оборачиваюсь и обнаруживаю, что мой мужчина покраснел и задыхается от смеха.
— Ну-ка, просвети меня, Йода, — я теряю самообладание.
— Не принимай всерьез, — он пытается сдержаться и не фыркать от смеха. — Серьезно, нисколько. Но если честно, то Коннер — самый крутой человек. На. Всей. Планете, — я хмурюсь, притворяясь обиженной. — Кроме тебя, сирена, кроме тебя.
— Значит, ты считаешь, что это круто — строить крепость в его комнате? Из самого настоящего дерева, Кэннон. А что случилось с крепостями из одеял?
— На заднем дворе, детка, — подмигивает он. — Крепость будет на заднем дворе.
Ох. Что ж, все это обретает смысл, если правильно объяснить.
— Куда он делся? — я лихорадочно осматриваю магазин. — Что еще ему может понадобиться? — я обвожу руками четыре тележки.
Кэннон сует два пальца в рот и свистит (ведь мы же не на публике или что-то в этом роде), и откуда-то доносится крик Коннера.
— Ряд с краской!
Мы же не на публике.
— Если мы закончили, забери его. Встретимся на кассе, — опустив голову, я иду к кассам другой дорогой.
В этот вечер мы с Лаурой, настояв на том, что Альме стоит посвятить немного времени себе, вместе готовим ужин. Я ничего не могу поделать с надоедливым чертенком на моем плече, убеждающим, что
