Георгий Караев
Александр Потресов
ПУТЁМ АЛЕКСАНДРА НЕВСКОГО
Повесть
К 750-летию со дня рождения Александра Невского
Художник Т. РЕЙН
ГЛАВА I
Как это началось?
Разговор в редакции «Новгородской правды», загадочный экспонат школьного музея, воскресшая семейная легенда.Беседа подходила к концу.
Большая комната в редакции «Новгородской правды» с трудом вмещала сотрудников, желающих послушать о далеком прошлом Новгорода, о князе Александре Ярославиче, возглавлявшем походы против шведов и ливонских рыцарей, а главное — о том, как экспедиция, руководимая Г. Н. Караевым, нашла казавшееся безвозвратно утраченным место Ледового побоища[1].
— Теперь, когда место исторической битвы бесспорно уточнено, — закончил Георгий Николаевич, — никто уже не посмеет утверждать, подобно историкам и публицистам из ФРГ, что этой битвы не было. Показательно и то, что автор Ливонской рифмованной хроники рассказывает об этой битве так же, как и наш летописец. А его никак нельзя обвинить в сочувствии к Александру Невскому или в желании прославить русское оружие: это наш враг. Он пишет о первоначальном успехе рыцарей, а затем горестно сообщает об их окружении и гибели на льду озера.
— А известно ли вам, — поднялся со своего места один из сотрудников, — что у нас в Новгороде имеются воинские доспехи, поднятые со дна Невы?
— Нет. В первый раз слышу, — удивился Караев.
— Как же. Они в музее четвертой школы.
— Вот видите, Георгий Николаевич, и у нас есть что вам сообщить, — сказал Караеву главный редактор газеты Попов. — Хотите посмотреть?
Хотите? Еще бы не хотеть! Невская битва, внезапное для шведов нападение новгородцев и ладожан, разгром врага и его бегство. В горячей схватке на месте лагеря, а затем около судов раненые и убитые воины падали, конечно, в воду, роняли свое вооружение…
— Но где, в каком месте Невы они найдены?
— Вот это мы не знаем. Пойдем в школу, там Жукова все расскажет.
Вскоре редакционная машина уже мчалась по мосту на торговую часть города. Из-под моста, скользя на подводных крыльях, вылетела белоснежная «Ракета». Открылся вид на пляж под каменными стенами кремля. По Волхову шныряли моторки… Но Караеву было не до того.
Неужели правда, что он увидит сейчас доспехи воина Александра Невского? Да может ли это быть?
Вот и правый берег реки. Здание школы оказалось совсем близко. Ирина Александровна Жукова радушно встретила гостей.
— Как же, как же, мне товарищ Попов позвонил… Сейчас я вас проведу в музей.
С легкостью она поднялась на второй этаж.
— Вот сюда, — сказала она, открывая дверь. — Здесь, в первой комнате, экономика и полезные ископаемые нашего края…. Все, что вы видите, собрано и сделано самими школьниками, — добавила она, и в интонации ее почувствовалось, что она гордится детищем своих юных воспитанников.
Музей оказался богатым собранием экспонатов, рассказывающих о природе, истории Новгородского края и его настоящем. Нужно было большое трудолюбие и любовь к делу, чтобы не только собрать все представленные в музее материалы, но и изготовить макеты, коллекции и все оформление музея — стеллажи, стенды, застекленные шкафы.
— А вот и интересующая вас находка, — сказала Ирина Александровна, указывая на стоявшего в углу второй комнаты средневекового воина.
С волнением, смешанным с удивлением, приблизился к нему Караев. Шлем, кираса[2], надетая поверх кольчуги, прямой широкий меч. Сразу бросалось в глаза, что это вооружение иноземца. Не было сомнения: то был пришелец, пытавшийся силой проникнуть в пределы Новгородского княжества, но павший в бою от руки русского воина.
Доспехи, найденные в Неве.
— А где же эти вещи были найдены? — заинтересовался Караев.
— Знаем, что со дна Невы, но где точно — неизвестно. Это ведь из Ленинграда привезли к нам.
— Из Ленинграда? Кто?
— Одна наша бывшая ученица для школы привезла… Впрочем, знаете что? У меня ведь был где-то ее адрес. Если хотите, я поищу его.
— Мы можем завтра встретиться здесь, в школе?..
Все это было в высшей степени неожиданным. Караеву казалось, что он вдруг прикоснулся к чему-то, что таит в себе не тайну, а что-то похожее на загадку, пленявшую воображение своей неизвестностью. Ни время, ни место находки этих вещей неизвестны. Вместе с тем было очевидно, что они, эти вещи, являют собой какую-то частицу истории нашего народа, его многовековой борьбы за выход в Балтийское море.
Александр Невский.
В тот же день, под вечер, Караев пошел пройтись в детинец — так новгородцы и поныне называют свой кремль. Наступали прозрачные летние сумерки. Цвела сирень, воздух напоен ее нежным ароматом. Дорога, ведущая от сводчатого кремлевского въезда к берегу Волхова, была оживленна. После окончания трудового дня жители древнего города любили здесь отдыхать, дышать вечерней прохладой.
Справа высилась увенчанная крестом величественная масса памятника Тысячелетия России. Около него стояла группа молодежи, по-видимому экскурсантов. Остановился и Георгий Николаевич.
Он неоднократно бывал в Новгороде, но сегодня под впечатлением всего услышанного его вновь потянуло к этому памятнику, посвященному истории Русского государства.
Памятник этот совсем необычен. Другого такого нет. Он величествен, грандиозен, красив и в то же время прост и скромен. Издали это не то вечевой колокол, не то шапка Мономаха. Вблизи же зритель сперва видит шесть верхних бронзовых скульптурных групп, изображающих, по мнению автора проекта художника Микешина, основные эпохи в истории Российского государства.
Это: Рюрик — по преданию основатель Руси; Владимир — крещение, у ног его поверженный идол Перуна; затем Димитрий Донской опирается ногой на поверженного татарина. В четвертой группе — Иван III в шапке Мономаха, победитель Литвы, Золотой Орды и ливонских рыцарей. Следующая группа — юный царь Михаил Федорович с Мининым и Пожарским. Шестая группа — Петр Великий — Русь-империя. Под ним на коленях фигура шведа.
Нижний ярус памятника состоит из ста девяти фигур. Это выдающиеся деятели с древнейших времен до середины XIX века.
Дмитрий Донской.
Вот они, цари и императоры, вельможи и царедворцы, правившие великим народом.
Их много, но многие ли из них оказали столь большое воздействие на судьбу своей родины, как юный новгородский князь Александр Ярославич, прозванный впоследствии Невским? Ведь не сумей двадцатилетний полководец разбить в 1240 году на Неве, а затем, через два года, на Чудском озере вторгшегося на Русь врага, иначе, вероятно, сложилась бы история нашего народа. Захват Прибалтики, включая Новгород и Псков, шведами и немецко-рыцарским орденом означал бы, по сути дела, раздел Руси между этими захватчиками и надвинувшимися в то время с юго-востока татаро-монгольскими завоевателями. Это было бы огромной опасностью для самобытности и культуры нашего народа. Кто знает, как и когда в этих исключительно тяжелых условиях нашел бы русский народ в себе силы, чтобы обрести
