Эта блестящая победа принесла Александру большую славу. Летописец говорил о нем: «…и нача имя слыти великого князя Александра Ярославича по всем странам, от моря Варяжского и до моря Понтьского и даже до Рима великого, распространи бо ся имя его перед тмы тмами и пред тысящи тысящами».
Александр «умел побеждать, сам же был непобедим».
Новгородский кремль.
Новгородский детинец заинтересовал ребят. Стены, грозные башни.
А еще интереснее — танк, стоящий около музея. Танк этот участвовал в освобождении города от немцев, затонул в Ильмень-озере, а теперь стоит как памятник. От него трудно отойти.
Волхов. Быстрое течение. Это хорошо. Легко будет идти вниз по реке 225 километров.
Говорят, что Волхов в городе зимой не замерзает. Но не только от быстрого течения.
В 1570 году Иван Грозный с опричниной в течение шести недель вел погром в Новгороде. Около шестнадцати тысяч новгородцев с женами и детьми были сброшены тогда с моста в Волхов. Река была буквально запружена трупами и с тех пор не замерзает.
На кресте Софийского собора — каменный голубь. Предание рассказывает, что живой голубь сел на крест, но, увидев расправу с новгородцами, окаменел. Когда он оживет и улетит, Новгороду придет конец.
Летописи, предания, легенды, поэтические образы былинных сказаний — таков Новгород.
А топить людей в Волхове имели обыкновение и сами новгородцы. С моста не раз бросали в воду неугодных посадников и корыстолюбивых бояр. Мост часто служил ареной столкновений и драк тогда, когда при помощи слов стороны не могли договориться.
На мосту же велся и сыск. Если человека подозревали в преступлении, то его бросали для проверки в воду и смотрели, что из этого получится. Если человек утонул — он ни в чем не виноват. Но если не тонет, то, значит, его и нечистая сила не берет. Его добивали кольями, а преследование распространялось и на всю семью.
Вывод ясен: если тебя в чем-нибудь подозревали, то тони скорее, и все будет в порядке.
Церковь Петра и Павла в Кожевниках. XII век.
После фашистской оккупации из 2346 жилых домов в Новгороде удалось восстановить только 40. Погиб ряд бесценных архитектурных сооружений.
Советские войска, два года удерживавшие оборону в 1,5–2 километрах от города на Малом Волховце, не выпустили по нему ни одного артиллерийского снаряда.
Сейчас город заново выстроен, и архитектура его отличается от других городов. Новые дома не выглядят скучными коробками: их строили до кампании «борьбы с излишествами», но в них нет и ненужной помпезности. Город смотрится спокойно, приятно.
Александр Сергеевич влюблен в новгородскую старину. Ему не терпится познакомить с ней ребят.
Рядом с турбазой стоит древняя, постройки 1407 года, церковь Власия на Волосовой улице. Это совсем небольшая, слегка пузатая, напоминающая глиняный горшок и в то же время исключительно красивая, включающая в себя все характерные элементы архитектуры эпохи расцвета Новгорода церквушка. Кривизна, а не сухость прямых линий, говорит о рукодельности этого произведения искусства. Она сложена человеческими руками из дикого камня. Трехлопастное восьмискатное покрытие, узкие маленькие окна-бойницы, скромный орнамент на барабане. Изумительна гармония пропорций этого небольшого строения.
История ее интересна. Велес, или Волос, был языческим покровителем скота. Предполагают, что здесь стоял идол этого божества. Но с введением христианства покровителем скота стал Власий, и церковь ему поставлена на месте идола на Волосовой улице. Народу так привычнее!
Беседа у Кремля.
Александр Сергеевич усадил ребят перед кремлевским рвом. Кстати, это единственный из крепостных рвов, сохранившийся в России. Волнуясь от обилия того, что ему предстоит показать, он повел рассказ об истории Новгорода и его памятниках глубокой старины. Потом пошли смотреть, и вдруг…
— Да что вы нам все церкви показываете? Хотите, чтобы мы начали в бога верить? И вообще весь Новгород — это большая деревня.
В музей группу так и не удалось повести. С грустью руководители еще раз убеждаются, что в школе умеют привить ребятам ненависть к музеям. Обычно в них учащимся рассказывают азбучные истины, и ведут эти экскурсии самые слабые музейные работники.
В походе же самоуправление. Руководитель не диктатор. В группе имеется командир-школьник, и все вопросы решаются голосованием.
Надо вечером собрать ребят и рассказать, что храмы строили не попы, а умельцы из народа. Они вложили в постройку свой талант, выработали свой народный стиль. Создали замечательные произведения искусства.
Но у ребят установлен свой распорядок дня. До обеда экскурсия, а потом свободное время. Единственное, чего удалось добиться руководителям: чтобы ребята ходили не в одиночку, а группами не менее трех человек и к одиннадцати вечера, когда запирается база, все были на месте.
Вечер. Детская туристская база. Небольшая буфетная комната в школе. С трудом в ней уместилось восемнадцать изломанных раскладушек с рваными матрацами.
Сидеть на раскладушках нельзя — они тесно прижаты друг к другу. Поэтому группа в самых живописных позах возлежит.
Вечер на турбазе.
Бренчит гитара. Скоро одиннадцать, но девушек и одного юноши, Славы, еще нет.
Дежурная по турбазе сердится:
— Запру дверь, и пусть ночуют на улице!
Миша — занятный парень: рыжий, весь немного одутловатый, с близко посаженными круглыми глазками — вечно в движении.
Грызет яблоко.
Рядом со школой через забор соседнего сада свешиваются ветви яблонь.
— А я знаю, откуда родом эти яблоки!
Миша возмущается:
— Что вы, Александр Сергеевич. Неужели я стал бы есть соседские яблоки? Вы не представляете себе, какая это кислятина.
Этот парень похож на вожака, но такой вожак явно нежелателен. Когда вступаешь с ним в разговор, ребята стихают. Прислушиваются.
Миша прячет под курткой какую-то бутылку и время от времени ее встряхивает. Неожиданно из Мишиной куртки вылетает майский жук и начинает с громким гудением, как тяжелый бомбардировщик, описывать круги под потолком вокруг лампы.
Бутылка падает на пол. Из нее лезут жуки. Миша с лихорадочной поспешностью пытается собрать их. В воздухе гудят уже несколько бомбардировщиков.
— Жуки? Это хорошо! — к изумлению всей группы, заявляет Александр Сергеевич. — Надо их к девочкам в постель, за то, что опаздывают. А свет погасим, чтобы не летали.
— Александр Сергеевич! Вы мне группу портите…
Но голос Евгения Георгиевича тонет в общем шуме. Миша с большим числом помощников «заряжают» жуками постели девочек.
Визга потом было много, но лед тронулся…
Церковь Двенадцати апостолов «На Пропастех». XV век.
На другой день отправились на пароходике в Юрьев монастырь. Там, на природе, удалось поговорить о древних каменных
