О наших планах я не сказал ни Эдит, ни сыну, ни даже Финану. Эдит с Финаном ожидали, что я поеду на юг лишь после смерти Эдуарда, но я спешно уехал, хотя король был ещё жив.
— Что сказал тебе тот священник? — спросил Финан, когда Спирхафок шёл вдоль берега на юг, с летним ветром.
— Сказал, что я должен отправиться на юг.
— И что мы там станем делать, когда доберёмся? — поинтересовался Финан.
— Хотел бы я знать.
Он усмехнулся.
— Сорок человек, — он кивнул на людей, сбившихся в чреве Спирхафока, — вторгнутся в Уэссекс?
— Больше, чем сорок, — ответил я и замолк.
Я смотрел на море, оно сверкало под солнцем, омывая гладкие борта Спирхафока. Лучшего дня и желать невозможно. Ветер гнал корабль вперёд, нас несло море, пронизанное солнечным светом, гребни небольших волн украшала белая пена. Такая погода, должно быть, хороший знак, но меня не оставляла тревога. Я отправился в путь под влиянием порыва, ухватился за то, что казалось возможностью, а теперь меня одолевали сомнения. Я коснулся молота Тора на шее.
— Тот священник, — сказал я Финану, — привёз мне сообщение от Эдгивы.
Он на миг растерялся, а потом припомнил это имя.
— Лавандовые сиськи!
Я чуть улыбнулся, вспоминая, как когда-то сказал Финану, что сиськи Эдгивы пахнут лавандой. Эдит рассказывала, что многие женщины настаивают бараний жир на лаванде и втирают в грудь.
— Это точно, у Эдгивы сиськи пахнут лавандой, — подтвердил я, — и она просит нашей помощи.
Финан воззрился на меня в изумлении.
— Боже милостивый! — наконец сказал он. — Во имя Господа, что же это мы делаем?
— Идем искать Эдгиву, что же ещё, — ответил я.
Он продолжал таращиться на меня.
— Почему мы?
— А кого, по-твоему, ей еще просить?
— Да кого угодно!
Я покачал головой.
— У неё мало друзей в Уэссексе, и вообще нет в Мерсии и Восточной Англии. Она в отчаянии.
— Но почему она просит о помощи именно тебя?
— Потому что знает — я враг её врага.
— Этельхельма.
— Который её ненавидит, — подтвердил я.
Эту ненависть нетрудно понять. Эдуард встретил Эдгиву ещё будучи в браке с Эльфлед, сестрой Этельхельма и матерью Этельвирда. Новая женщина, более юная и хорошенькая, выиграла соперничество, заняла место Эльфлед в королевской постели и даже убедила Эдуарда назвать её королевой Мерсии. И, что вызвало особую ненависть Этельхельма, подарила Эдуарду ещё двоих сыновей, Эдмунда и Эдреда. Оба мальчика считались принцами, но старший, Эдмунд, претендовал и на престол, ведь, как некоторые считали, Этельстан — незаконный сын, а Этельвирд, как многие понимали, слишком глупый, жестокий и ненадёжный, чтобы стать следующим королём. Этельхельм догадывался, какая опасность грозит будущему его племянника. Вот почему Эдгива в отчаянии отправила того священника в Беббанбург.
— Она знает, как Этельхельм задумал с ней поступить, — объяснил я Финану.
— Знает?
— У нее есть шпионы, как и у него, и она сообщила, что как только Эдуард умрет, Этельхельм хочет отвезти ее в Вилтунскир и поместить в монастырь, а ее сыновей воспитать в своем доме.
Финан уставился на летнее море.
— Подразумевая, — медленно произнес он, — что мальчишкам просто перережут глотку.
— Или они умрут от какой-нибудь болезни.
— Так что мы будем делать? Спасать ее?
— Спасать ее, — согласился я.
— О Господи! Ее защищают королевские войска! А Этельхельм караулит ее словно ястреб.
— Она уже спаслась, — заметил я. — Эдгива с детьми поехала в Кент. Она сказала мужу, что хочет помолиться за него в усыпальнице Святой Берты, но на самом деле намерена собрать войска, которые защитят ее и сыновей.
— Святый боже! — пораженно произнес Финан. — И за нее пойдут воевать?
— А почему нет? Вспомни, ее отец — Сигехельм.
Сигехельм был олдерменом Кента, пока не погиб, сражаясь с данами в Восточной Англии, и обладал немалым богатством, хотя и не таким, как у Этельхельма, а сын Сигехельма Сигульф унаследовал богатство и воинов отца.
— Возможно, у Сигульфа сотни три воинов, — предположил я.
— А у Этельхельма минимум вдвое больше! И кроме того, ему подчиняются воины короля!
— Все эти воины будут караулить Этельстана в Мерсии, — возразил я. — Кроме того, если Эдгива и ее брат выступят против Этельхельма, то к ним присоединятся и другие.
Надежда хрупкая, но всё же отметать ее не стоит.
— Я думал, ты принёс клятву Этельстану, — нахмурился Финан. — А не Лавандовым сиськам.
— Я клялся Этельстану, — подтвердил я.
— Но Эдгива будет надеяться, что ты сделаешь следующим королём её сына!
— Эдмунд ещё слишком мал, — твердо возразил я. — Он ребёнок. Витан ни за что не провозгласит его королём, пока он не повзрослеет.
— А к тому времени Этельстан уже будет на троне с собственными сыновьями!
— Я к тому времени уже буду мёртв, — сказал я и опять коснулся молота Тора.
Финан невесело усмехнулся.
— Значит, мы идём по морю, чтобы присоединиться к кентскому мятежу?
— Чтобы его возглавить. Это мой самый верный шанс убить Этельхельма.
— А почему бы не присоединиться к Этельстану в Мерсии?
— Если западные саксы услышат, что за Этельстана сражаются воины Нортумбрии, то расценят это как объявление войны Сигтрюгром.
— Но это неважно, если Этельстан победит!
— Людей у него меньше, чем у Этельхельма, и денег меньше. И лучший способ помочь ему — убить Этельхельма.
Далеко на востоке тёмной точкой виднелся какой-то парус. Я уже давно за ним наблюдал, но теперь разглядел, что далёкий корабль идёт на север и с нами не пересечётся.
— Будь проклята твоя клятва, — тихо произнёс Финан.
— Согласен. Но вспомни, Этельхельм пытался меня убить. Так что
