— Кто вы? — послышался раздраженный оклик.
— Отряд из Херуткестера, — ответил я.
— Где этот Херуткестер?
— К северу от задницы, — буркнул я.
— А ты шутник, — проворчал он, увидев, что Видарр не повредил его корабль, а просто швартуется, и потому вернулся в свою постель.
На пристанях стояли часовые, но рядом с нами никого не оказалось, и никто не уделил особого внимания нашему прибытию. Один часовой прогуливался по длинному причалу, вдоль которого в стене тускло горели факелы. Он посмотрел на прибывающие корабли, заметил на них воинов в приметных красных плащах, и снова побрел на свой пост. Похоже, никто не видел в нашем прибытии ничего примечательного, просто припозднившиеся отряды Этельхельма из его владений в Восточной Англии.
— Интересно, сколько здесь войск? — спросил отец Ода.
— Очень много.
— Приятно это слышать, — сказал он, перекрестившись. — Нужно узнать, что происходит.
— Что происходит? — отозвался я. — Этельхельм собирает самую большую армию, какую только получится. Две или три тысячи человек, а то и больше.
— Ему будет трудно прокормить столько человек, — заметил Ода.
Это правда. Прокормить армию гораздо труднее, чем собрать.
— Так что он наверняка планирует выступить как можно быстрее, — предположил я. — Сокрушить Этельстана числом и покончить с ним.
— Неплохо было бы это выяснить поточнее, — сказал священник и, не добавив ни слова, перебрался на другой корабль.
— Куда это ты собрался? — крикнул я ему вслед.
— Разузнать новости, конечно же. — Он прошел по двум кораблям, пришвартованным между нашей баржей и пристанью, и приблизился к ближайшей группе часовых. Он долго с ними разговаривал, затем перекрестил, очевидно, благословляя их, а потом вернулся. Я помог ему перелезть на палубу.
— Часовые из Восточной Англии, — сообщил он. — И они не слишком счастливы. Лорд Варин мертв.
— Тебе его жалко?
— У меня не было ненависти к Варину, — осторожно ответил Ода. — Он отряхнул черную рясу и сел на борт баржи. — Он был неплохим человеком, но убили его за то, что позволил тебе сбежать. Вряд ли он заслужил такую судьбу.
— За то, что дал мне сбежать? Убили?
— Ты как будто удивлен.
— Еще бы!
Ода пожал плечами.
— Этельхельм знает, что ты поклялся его убить. Он боится этой клятвы.
— Боится клятвы язычника?
— Клятва язычника, — резко ответил Ода, — обладает дьявольской силой, а мудрый человек да убоится Сатаны.
Я посмотрел за реку. Вдали, на южном берегу, несколько мерцающих огоньков указывали на поселение.
— Если за мое бегство положена смерть, значит, Этельхельм должен заодно казнить и Вармунда?
Ода покачал головой.
— Вармунд — любимец лорда Этельхельма, а Варин — нет. Вармунд — западный сакс, а Варин — нет. — Он замолчал, и я услышал плеск воды у борта. Мы находились далеко от моста, ниже по течению, но я всё равно слышал, как бурлит вода, проходя сквозь узкие арки его опор.
— Его разрешили казнить мальчишке, — холодно продолжил Ода.
— Этельвирду?
— Лорда Варина привязали к столбу и дали мальчишке меч. Казнь закончилась небыстро. — Он перекрестился. — Людей заставили смотреть и заверили, что именно так должно наказывать за утрату бдительности. Лорда Варина даже не похоронили по-христиански! Его тело бросили псам, а останки сожгли. Подумать только, ведь Этельвирд — внук короля Альфреда! — Последнюю фразу он произнес с горечью и, как будто запоздало вспомнив, добавил: — Часовые считают, что армия скоро выступит.
— Конечно, — согласился я.
Этельхельм собрал огромную армию, и ее нужно кормить, а самый простой способ сделать это — войти в Мерсию и отобрать всё, что попадется под руку. Пока войска живут на припасах, обнаруженных в хранилищах Лундена и привезенных с собой, но скоро начнут голодать. Несомненно, Этельхельм все еще надеется, что Этельстан нападет на Лунден, и тогда Этельхельм перебьет мерсийцев под городскими стенами, но если Этельстан этого не сделает, Этельхельму придется покинуть город и сражаться. А западные саксы, горько подумал я, наверняка уверены в своих силах. Их армия больше, намного больше, и эта армия скоро выступит.
— Сигналом послужит звон городских колоколов, — продолжил отец Ода. — Когда они зазвенят, войска должны собраться у старого форта.
— Готовые выступить, — проворчал я.
— Готовые выступить, — подтвердил Ода. — Но армия недовольна.
— Недовольна?
— Западные саксы обращаются с восточными англами как с прислугой, христиане тоже недовольны.
Я невесело фыркнул.
— Почему?
— Из-за архиепископа… — начал было Ода и запнулся.
— Ательма?
— Говорят, его держат пленником во дворце. Возможно, почетным, но пленником. — Он помедлил, нахмурившись. — Но всё-таки они осмелились поднять руку на слугу Христова!
Я давно подозревал, что Ательм, архиепископ Контварабургский, выступает против Этельхельма и его семьи, хотя сам Ательм — дальний родственник Этельхельма. Возможно, родство как раз и объясняет его враждебность — он слишком хорошо знает Этельхельма и его племянника.
— Они не посмеют убить архиепископа, — сказал я.
— Конечно, посмеют, — резко возразил Ода. — Скажут, что он болен, — и Ода снова перекрестился, — а потом заявят, что он умер от лихорадки. Кто узнает? Но не сейчас. Он нужен им, чтобы надел шлем мальчишке на голову. — По крайней мере, Этельвирд не станет настоящим королем, пока не проведут эту церемонию, и Этельхельм наверняка будет настаивать на том, чтобы архиепископ Ательм возложил мальчишке на голову драгоценный шлем Уэссекса. Любой другой — плохая замена, ставящая под сомнение легитимность Этельвирда.
— Витан уже собрался? — спросил я.
Чтобы заполучить королевский шлем, Этельвирду понадобится одобрение витана.
Ода пожал плечами.
— Кто знает? Не исключено. Но подозреваю, что Этельхельм ждет, пока не соберутся витаны всех трех королевств. Он хочет объявить Этельвирда «королем всех саксов».
Ода обернулся и нахмурился, когда послышался громкий разговор, но
