— И всех христиан! — прокричал отец Ода.
Этельхельм посмотрел на священника и, должно быть, узнал в нем человека, который когда-то служил ему, но от отвращения сбежал. Однако он не выдал раздражения, просто улыбнулся.
— Отец Ода прав, — крикнул он, — мы создадим страну для всех христиан! А Нортумбрия — это земля Гутфрита Язычника, и вместе мы захватим его землю, и вам, жителям Мерсии, будут дарованы их фермы, леса, отары и стада, их женщины и пастбища!
Гутфрит? Гутфрит! Я в оцепенении уставился на Этельхельма. Гутфрит был братом Сигтрюгра, и если он на самом деле король, то мой союзник Сигтрюгр мертв. А если он мертв, если его погубила чума, то кто еще умер в Эофервике? Наследник Сигтрюгра — мой внук, но он слишком молод, чтобы править, и поэтому трон занял Гутфрит?
— Господин, — пробормотал Финан, подталкивая меня рукой с мечом.
— Сражаясь со мной здесь, — выкрикнул Этельхельм, — вы сражаетесь против помазанника Божьего! Сражаетесь за ублюдка, рожденного от шлюхи! Но если бросите щиты и вложите мечи в ножны, я отдам вам земли нашего настоящего врага, врага всего христианского Инглаланда! Я отдам вам Нортумбрию! — Он сделал паузу, и в наступившей тишине я понял, что люди Румвальда слушают, их почти убедили в том, что вот эта ложь и есть правда. — Я дам вам богатство! — обещал Этельхельм. — Я дам вам земли Нортумбрии!
— Она не твоя, чтобы отдавать! — проревел я. — Ты, вероломный ублюдок, задница, сын помойной шлюхи, кусок крысиного дерьма, ты лжец! — Финан попытался меня удержать, но я оттолкнул его и шагнул вперед. — Ты слизь из выгребной ямы, — плюнул я в сторону Этельхельма, — и все твои земли я отдам воинам Мерсии!
Он уставился на меня. И Этельвирд, и Вармунд. Вся троица медленно осознала, что я их враг, даже облаченный в такие разношерстные доспехи. И клянусь, на мгновение я заметил страх на лице Этельхельма. Страх лишь промелькнул, но Этельхельм промолчал, а его конь попятился.
— Я Утред Беббанбургский! — обратился я к стене щитов западных саксов. — Многие из вас сражались под моими знаменами. Мы сражались за Альфреда, за Эдуарда, за Уэссекс, а теперь вы умрете за вот это крысиное дерьмо! — я указал острием Осиного жала на Этельвирда.
— Убей его! — взвизгнул Этельвирд.
— Господин? — прорычал Вармунд своему хозяину.
— Убей его, — рявкнул Этельхельм.
Меня переполнял гнев. Гутфрит правит Нортумбрией? Внутри разлилась печаль, угрожая затопить меня целиком, но это чувство наткнулось на гнев. Ярость из-за того, что Этельхельм обещает отдать мою землю, а его мерзкий племянник станет королем Беббанбурга. Мне хотелось лишь убивать.
Но Вармунд тоже хотел убивать, и он был сильнее меня, и я вспомнил, как он проворен в бою. А еще он опытен, отлично владеет мечом, копьем и секирой. Он моложе меня, выше, его руки длиннее, и, вероятно, он быстрее меня. Я бы не уступил ему в скорости, если бы меня не истерзал его конь, протащив по полям, но я был изранен и устал.
А еще я разозлился. Это был холодный гнев, сдерживающий горе, желание уничтожить Вармунда и его репутацию, созданную за мой счет. Вармунд медленно шел ко мне, под тяжелыми сапогами похрустывал гравий ведущей к воротам дороги, на лице со шрамом застыла улыбка. Он не взял щит, только мой меч.
Я бросил свой щит на дорогу, переложил Осиное жало в левую руку, а правой вытащил дареный меч. Финан сделал последнюю попытку меня остановить, вытянув руку.
— Отойди, ирландская мразь, — прорычал Вармунд, — ты следующий.
— Это моя битва, — сказал я Финану.
— Господин...
— Моя битва, — повторил я уже громче.
Пока я медленно шел к своему врагу, мне пришло в голову, что Этельхельм совершил ошибку. Почему он медлит? Почему не попытался сокрушить нас и закрыть ворота? Позволив Вармунду сражаться со мной, он дал Этельстану больше времени, чтобы добраться до нас. А возможно, Этельхельм знал больше меня, и посланный им к западным воротам отряд уже сражается с мерсийской армией за стенами, и Этельстан слишком занят, чтобы прийти нам на подмогу. Этельхельм снова посмотрел на стены, но опять безо всякой тревоги.
— Убей его, Вармунд! — прокричал он.
— Покалечь его! — взвизгнул Этельвирд. — А убить его должен я! Просто покалечь его.
Вармунд остановился и поманил меня левой рукой.
— Иди сюда! — нараспев сказал он, будто уговаривая ребенка. — Иди, я тебя искалечу.
Я остановился и замер. Если Этельстан приближается, я должен дать ему как можно больше времени. Так что я ждал. Пот разъедал глаза. Горячий шлем обжигал. Тело болело.
— Испугался? — спросил Вармунд и засмеялся. — Он меня боится! — Вармунд повернулся и закричал западным саксам позади Этельхельма: — Это Утред Беббанбургский! И однажды я уже его побил! Протащил его голым, привязав к заднице моего коня! И это его меч! — он высоко поднял Вздох змея. — Хороший меч. — Он посмотрел на меня темными жестокими глазами хищника. — Ты не заслуживаешь этого клинка, — прорычал он, — ты, трусливое дерьмо.
— Убей его! — крикнул Этельхельм.
— Покалечь его! — требовательно пропищал Этельвирд.
— Давай, старик, — снова поманил меня Вармунд, — иди сюда!
Все наблюдали. Я не двигался, опустив безымянный меч. По лицу стекал пот.
Вармунд бросился на меня.
Он атаковал внезапно, и для такого здоровяка двигался очень быстро. В правой руке он держал Вздох змея, левая оставалась свободной. Он хотел побыстрее со мной разделаться, а стоя на месте, я этому никак не способствовал, и потому он решил атаковать сам, нанести мощный удар Вздохом змея, отбить мой меч, а затем налететь всем своим весом, отбросить меня на землю, разоружить и отдать на милость Этельвирда.
Так поступи так, как он не ожидает, сказал я себе и сделал полшага
