Дилла дернула Лейна за рукав.
— Дерево точно такое же, как то, с лианами.
— На вид — да. — Он принюхался. — Но смертью не пахнет, значит оно не хищное. Слышишь, сколько птиц на нём поёт? И единорог сюда приходит. Йола, ты помнишь, что я тебе говорил?
Девушка отцепила колючки от балахона и приосанилась.
— Да.
— Задача у тебя простая: сидеть вон у того ручья и ждать. Единорог быстро почует, что кто-то заявился в её владения и придёт посмотреть. Колыбельные петь умеешь?
— Нет… — Она растерянно заморгала. — Но я гимны знаю. Они красивые.
— Ладно, только пой медленно и негромко. Когда единорог ляжет возле тебя, аккуратно, не спеша, сними уздечку и седло. Сможешь?
Йола кивнула.
— Отлично. — Лейн обернулся к Дилле и указал на кряжистое дерево на краю поляны. — Залезай повыше и обрызгайся вот этим, — он протянул ей флакон. — Я буду поблизости.
Лейн бесшумно исчез в зарослях. Дилла сунула флакон за пазуху и полезла на дерево. Устроившись на крепкой ветке, осторожно вытащила притертую пробку. Это оказалось не лекарство, а что-то другое. Зеленоватая жидкость пахла листьями — то, что надо для маскировки.
Пока она вертелась на ветке, старательно обрызгивая себя, Йола опустилась на колени возле родника и заунывно запела. От гимна во славу Великого Безначалия амулет Диллы начал вибрировать. В ушах зачесалось. Вот проклятье! Так свихнуться можно. Где шляется эта Дика?!
Появление единорога Дилла пропустила. Просто солнечный свет, льющийся сквозь листву, вдруг обрел плотность, и вот уже на противоположной стороне поляны стоит косматая белая лошадка с ногами антилопы и блестящим витым рогом на лбу. На первый взгляд, единорог напоминала помесь пони и козы. Но хвост, нервно хлещущий по бокам, был львиный, а оскаленные зубы явно свидетельствовали — это существо если и потребляет траву, то исключительно в виде гарнира к мясным блюдам.
Единорог топнула ногой и не то заржала, не то залаяла. Дилла отчетливо поняла, что сейчас она кинется на Йолу.
— Дика, стоять! — крикнула она и полезла вниз.
Но раньше, чем Дилла спустилась, между оцепеневшей от ужаса Йолой и единорогом оказался Лейн. Напевая что-то тихое и мелодичное, он медленно шел к готовой атаковать Дике. Дилла замерла, не зная, что делать — спрыгнуть и отвлечь единорога на себя или позволить другу творить какую-то совершенно непонятную магию?
Единорог фыркнула, но уже спокойно. Лейн присел перед ней, продолжая петь. Дика покорно опустилась на колени и склонила голову. Очень медленно Лейн снял с нее серебряную уздечку, расстегнул пряжку подпруги. Единорог не шевелилась. Лейн отложил седло, погладил спутанную гриву, что-то шепнул в длинное заостренное ухо. Дика поднялась на ноги, развернулась, сонно покачиваясь, и потрусила в заросли.
Дилла спрыгнула на землю раньше, чем в кустах перестала мелькать белая шкура.
— Лейн, ты цел?!
— Разумеется! — Он резко повернулся к дрожащей Йоле. — Ты что, решила таким способом свести счеты с жизнью? И как ты сумела меня обмануть? Как?!
— Я не врала… Яд-действительно никогда не б-была с мужчиной… — едва выговорила та помертвевшими губами.
— А с женщиной? — спросила Дилла.
— Разве это считается?! Я н-не знала… — Йола разрыдалась.
Дилла фыркнула на манер единорога.
— Вот тебе и эликсир правды! Да, ты прав, вера — страшная сила.
Лейн выругался, призвав все кары небесные на головы безумных демиургов, создавших людей — во всех мирах множественной Вселенной. Не глядя на Йолу, принялся сворачивать уздечку. Дилла взялась было за седло, но вовремя заметила серебряные накладки и отдернула руку.
— Отстегни сумки, я их возьму, а ты бери седло.
Примолкшие было птицы снова запели — слаженно, радостно. Несмотря на суматоху внизу, они никуда с дерева не улетели. Дилла залюбовалась на них. Птицы были размером с дрозда, но оперение их сверкало и переливалось, как разноцветные драгоценные камни.
Йола перестала всхлипывать. Лейн поднял голову и замер. Взгляд его прикипел к дереву.
— Дилла, они все разные! Каждая птица непохожа на другую… Смотри!
Полосатая зелено-желтая змея свесилась с ветки. Из дупла выглянула усатая чёрная мордочка, понюхала воздух и тут же спряталась обратно. Что-то очень знакомое было в этой картине…
— Древо жизни, — благоговейно прошептал Лейн.
Дилла недоверчиво подняла бровь.
— Но ведь это не ясень.
— В каждом мире свои деревья.
Лейн протянул Дилле сумки. Судя по весу и форме, набиты они были книгами.
— Обязательно нужно сюда вернуться. Древо жизни, подумать только! Какие чудодейственные эликсиры можно сделать из его листьев!
— Сначала надо узнать местные легенды об этом дереве. А то были случаи — пожевал листьев и превратился в птицу. — Дилла сцепила ремни сумок и перекинула их через плечо. — Может, их поэтому здесь так много — разных?
— Это едва ли. — Лейн явно не желал отказываться от своей мечты. Сложив ладони чашей, он набрал воды из ручья, попробовал на язык. — Странно…
— Что?
— В том-то и дело, что ничего. — Лейн вытер ладони о штаны. — Родник, вытекающий из-под корней Древа жизни просто обязан быть волшебным или хотя бы целебным. Но в этой воде нет привкуса магии.
"Сила этого мира иссякает, — подумал он. — Неужели ничего нельзя сделать? Не может быть, должен найтись способ. Здесь и сейчас эту задачу не решить, но над ней стоит подумать. Вот он, мой подвиг! Даже Финварра не совершал ничего подобного".
Лейн поднял седло — тяжелое и неудобное.
— Незачем снова лезть через коряги. Пойдем другой дорогой. — Он уверенно показал направление.
— Откуда ты знаешь, куда идти? — спросила Дилла.
— Птичка напела.
Навеянная чудесным пением безмятежность схлынула с Диллы сразу, как только они покинули поляну. В незнакомом лесу следует постоянно держаться начеку. Пусть вожак стаи где-то прячется, но кроме него здесь и живые хищники могут водиться.
— А её куда девать? — она кивнула на плетущуюся за ними Йолу. — Обратно отведешь?
— Много чести! — зло прошипел Лейн. — Отдам Бору. Пусть пристроит посудомойкой в трактир!
Дилла едва удержала торжествующий вопль. Лес вокруг мигом перестал казаться опасным, а сумки — тяжёлыми.
"Сегодня, — твёрдо пообещала она себе. — Сегодня!"
***
Когда Дилла с Лейном и незнакомая девушка скрылись в кустах, а задетые ими ветки перестали раскачиваться, с вершины Древа жизни спланировал Живоглот. Потянулся, расправив заметно отросшие крылья. Задней лапой яростно почесал шею. Как же содрать этот тесный ошейник, пока не удушил? Хозяин ослабил цепочку, и Живоглот даже боялся потерять спасительный амулет, пока летел к лесу. Но теперь ошейник врезался в шею.
Живоглот почесался второй лапой. Цепочка не выдержала и разорвалась. Котоящер довольно повертел головой. Так гораздо лучше. Ещё бы в животе не бурчало…
Он тоскливо покосился на бесстрашно рассевшихся по ветвям птиц. Жирные какие! А ему листья жрать приходится! Они конечно, волшебные, но ужасно невкусные.
Живоглот жалобно мяукнул и полез по стволу обратно на облюбованный толстый сук. Всем известно, что во сне растут. Живоглот ещё не был доволен своими размерами. А где лучше всего спать, как ни
