(Теперь Юн с Антонон, к слову, одеты иначе. Из грубоватых, но прочных тканей, которые им были пожертвованы аборигенами, Юн сшила очень удобные и даже изящные костюмы: брюки, рубашки, куртки. Из кожи животных Антон пошил легкие, надежные мокасины.)
Горные люди хотят от Антона и Юн получить новые знания, новое оружие, чтобы пойти на племя Великого Конуса войной. Уже заключено тайное соглашение с некоторыми другими племенами: и тех узурпаторы вконец извели, они тоже хотят доминировать, а не прятаться по лесам. А главенствовать в будущей коалиции будет племя горных людей. Тогда они станут полубогами. И поработят, наконец, своих врагов! Кое-что горным людям не нравится (об этом снова проговорился мальчик). У горных людей сложилось впечатление, что Аоомм (Антон) слишком подвержен влиянию Юи (Юн). У аборигенов своеобразное отношение к своим богам, они считают, что божественная среда слаба теми же пороками, что и среда "у". Местные поняли это так: бог Аоомм ослаб, им стала крутить баба. А ведь на самом деле "у" именуются у аборигенов только мужчины. Женщин называют "ойя", они считаются "нечистыми". Собственно, так и переводится слово "ойя": "недочеловек". Женщина, верховодящая мужчиной, в представлении горных людей - и верх неприличия, и позор всякого рода.
Скорее всего, едва горные люди завладеют сверхоружием, они постараются избавиться от падших". Если боги в принципе сжалились над горными людьми, значит, горным людям дана воля в какой-то степени вершить судьбы небес. Почему-то старейшины "у" уверены, что "тот, о котором не говорят вслух", будет доволен, ибо Аоомм допустил непростительную слабину.
Перед отправкой в большое путешествие Антон подарил жителям планеты Оум величайшее технологическое творение: колесо. Даже у племени Великого Конуса нет колеса! Местные мужчины здорово орудуют каменными топорами, и вырубить обычный диск из дерева, посадить его на ось для них оказалось плевым делом. Нужна была только идея. Очень скоро были изготовлены несколько сотен кибиток, своеобразных походных повозок, в которые помещался запас провизии, и в тени которых можно было пережидать зной.
Наитруднейшей задачей было провести пять тысяч "у" через город. Могучее войско, состоящее из самых отважных мужчин вело себя совершенно по-детски. Боялись они проходить сквозь город - до паники, до мистического отупения. Как преодолеть табу? А ведь, чтобы добраться до пролома и выйти в пустыню, необходимо преодолеть хотя бы крайнюю улицу. Антон выдумал идею "божественной силы". Якобы перед Великим Походом надобно прикоснуться с святыням, напитаться "ниспосланной энергией". Вождя пришлось убеждать. Не случайно его имя, Аауоаомм, переводится как "разумная сила". "У" шли по улочки, закрыв глаза ладонями. В проломе их вообще трясло, будто они прислонились к линии электропередач, но это препятствие они все же с горем пополам миновали.
Первый дневной отдых устроили возле уже знакомой Юн и Антону каменной стелы. Подле нее держали совет. Итак, до Совершенного Оружия при удачном стечении обстоятельств идти около двенадцати дней. Снизошедшие обещают, что Оружие способно будет исполнить все заветы. Но его надо вызволить из враждебной пустыни. Сколько времени уйдет на раскопки? Антон обещал, что справиться можно будет дня за три.
У Юн с Антоном были два плана. Пять тысяч мужчин вполне способны выкопать аппарат из зыбучего песка. Здесь две проблемы. Надо быть уверенным в том, что Антон, двигаясь от места катастрофы на юг, не сбился. На случай провала плана А имелся план Б: найти зонд Юн. На солончак выйти легко. Трудно добраться к зонду, ведь он погряз в слякоти, а с грязью справиться непросто. Однако, и здесь надежде место е же есть. Плана В не было. Если планы А и Б не достигнут своей цели, аборигены поймут, что "падшие" никакие не боги и наверняка попытаются их убить.
...Девять ночей похода пролетели относительно без приключений. Только единожды среди дня (на четвертые сутки) налетела песчаная буря. Кибитки изрядно пораскидало, "у" перепугались, по войску пронесся ропот о гневе высших богов... Довольно непростые отношения сложились с вождем. Человек он хитрый, умный, расчетливый. Он единственный, кто все же не верил в "божественное предназначение" Оуаэна. Да и мальчик, как добросовестный шпион, докладывал вождю о том, что узнавал об Антоне и Юн. Вождь сквозь шум урагана орал:
- Вы, падшие, должны остановить гнев великих сил!
Антон шел ва-банк:
- Молчи, смертный. Я разговариваю с ними. Терпи и передай воинам: все будет хо-ро-шо.
Буря, конечно же, кончилась, хотя и не сразу. Антон, отряхивая от песка Оуаэна (он придерживал мальчика, чтобы его порывом ветра не унесло), торжествующе проговорил:
- Демоны не властны над нами. В нас живет вера - а, значит, силы наши преумножаются бесконечно. Только вера поддержит нас - и правда за ними!
Шестерых мужчин недосчитались. "У" почитали их "необходимой искупительной жертвой", а вождь, улучив момент, тихонько сказал Антону:
- Хвала всем богам, и вам тоже, "у" слушают меня потому что верят в вас. Это ты точно сказал про веру-то. Но, если вера поколеблется, убьют и меня тоже...
На восьмой день кончилась вода. Днем Юн учила "у" выдергивать коренья и сосать корни. Войско не то, чтобы запаниковало, а растерялось. Они, "у", привыкли жить в лесу, и лес для них родной дом. Пустыня их пугала с самого начала, а сейчас испуг рисковал перерасти в панику. В войске зародилась оппозиция. Один "у", пользующийся некоторым авторитетом, призвал соплеменников возвратиться. Вождь приказал верным себе помощникам схватить смутьяна и показательно казнить, живьем закопав в песок. "Боги" не противились, хотя, и отошли в сторону.
Юн вся эта дикость коробила, но она предпочитала помалкивать, памятуя, что в этой, с позволения сказать, команде, она только навредит, демонстрируя гендерное равенство. Вся надежда была на Антона. Он, повелев вождю собрать все войско, держал речь:
- О, богоизбранное племя! Благословенны боги и благословенна земля под нами! Высшие силы знают что нам сейчас трудно. Мы идем исполнить великое дело, которое перевернет мир и сделает нас великими и непобедимыми. Непростые испытания выпали нам, но мы все одолеем. Я открою вам великую тайну. "Аа-а-а" - образ, который принял тот, чье имя нельзя произносить. Он испытывает нас. Я чувствую Его присутствие, Он совсем-совсем рядом и его душа болит за нас, ибо мы избраны Им. Так неужели мы подведем и скатимся, как последние трусы и предатели в преисподнюю? А?
Толпа загудела. Речь
