Иван помолчал, затем спросил:
— А что вы от меня хотите?
— Помочь тебе разобраться в самом себе. Или ты уже это сделал?
Иван подумал полминуты и взглянул на собеседника.
— Не знаю.
— Давай попробуем понять? — предложил Борис. Иван кивнул. Тот продолжал: — Ты ведь любил их по-разному?
— Да.
— Как ты любил Дарью?
— Ох… Это было похоже на кошмар. Сейчас, правда, вспоминаю то чувство как что-то демоническое, адское…
— Ты боишься боли?
— Да. Хоть я её и не помню. Когда я потерял последнюю надежду, после того, как мы с Витей приехали к ней на базу гвардейцев и она в лицо мне сказала своё «нет», я… Меня бы больше туда не пустили, у меня больше даже не осталось возможности встретится с ней, снова видеть её, завоёвывать. Она ведь принцесса! Да, из-за того, что надежда умерла, в чём-то стало полегче. Но я продолжал постоянно думать о ней.
— Так почему же ты всё-таки стёр память?
— Я думал о ней, слушал музыку, грустил, мечтал, что она меня полюбит, но знал, что это невозможно, понимал, что уже просто достал её навязчивостью… Мучала мысль о том, что нельзя изменить тот миг, когда я решил уехать, а не отменить отпуск. Я верил в то, что если бы я отменил его… Я очень жалел об этом — здесь и заключалось ядро, зарождение моих чувств. Я мучился от того, что нельзя всё исправить.
— Да, — кивнул Борис. — Машины времени в прошлое нет, и неизвестно, смогут ли когда-нибудь повернуть временной вектор.
— Вот-вот. Я это понимал и мучился от этого. Изменить один момент, и я «стану счастлив», не будет этих мук, не будет разлуки, этого злосчастного жениха её, которого я тогда и в глаза не видел, но уже всем сердцем ненавидел. Она была бы моей.
Это очень трудно объяснить. Вот… Я вспоминал наше общение в то «счастливое» лето, и мне на некоторые мгновения становилось неимоверно хорошо, счастливо, я парил в небесах и был готов отдать за это всё… Я мечтал о ней… Но мечты превращались в муки! Я мучился часами, днями, плакал… Я не мог больше этого терпеть! Вы понимаете? Страдать на протяжении недель и месяцев из-за пары счастливых мгновений.
— А пара счастливых мгновений не стоила этих страданий?
— Нет, о нет!
— Но почему?
— Да потому что не попадал я на эту вершину блаженства, принцессы не было рядом! Она мне даже во снах регулярно приходила, но там я тоже был несчастлив. То я гнался за ней и не мог нагнать, то она умирала… И я не мог терпеть. Пара счастливых мгновений не возмещала мне душевную боль и этих страданий, которые длились гораздо дольше. И я решил разрубить этот круг! Стереть память, забыться, ведь даже смерть была бы мне наградой! Моей самой сильной, приближённой к реальности мечтой тогда было умереть, защищая Дарью!
И вот. Я забылся и теперь я свободен.
— А Катя? — спросил Борис.
— С Катей всё замечательно, мы любим друг друга, хотим пожениться. У нас всё хорошо.
— А ты испытываешь те же крупицы чувств, как те, что ты чувствовал, вспоминая секунды с Дашей, слушая музыку…
— Я жил в воспоминаниях. С Катей у меня такого нет. Но есть другое!
— Что же?
— Сердце наполняется счастьем и спокойствием. Меня к ней тянет, мне хорошо с ней. Я хочу с ней жить. А если понадобится — то умру ради неё.
— Если понадобится… — хитро подловил его на слове Борис. — Но это уже не мечта.
— Да! И это здоровое мышление.
— Мышление… Больше мышления, меньше чувств. А как ты определяешь, что здоровое, а что нет? Ещё неизвестно, что из этого можно таковым считать! Всё относительно. И вообще — можно ли любовь считать здоровым мышлением?
— Но с Катей хочется жить!
— Это очень хорошо. Но подумай в своей жизни вот над чем. Самый известный мыслитель креингов делил «любоко» на три формы: «любос», «близос» и «белёсос». Страсть, привязанность и романтические отношения. Кто-то говорит, что любовь длится два-три года, что любовь есть именно то самое романтическое чувство, а привязанность — лишь нежное чувство, которое может возникать либо после «настоящей любви», либо вообще отдельно. Так говорят многие учёные, магические исследователи. Но один мой мудрейший друг говорил, что любовью может называться только продолжительное чувство, обязательно ответное, основанное на привязанности, когда есть что-то совместное: много воспоминаний, чувства, дело, жизнь, семья, дети. А безответное или ответное очень сильное, горящее, пылающее, но быстро остывающее чувство это не любовь, а лишь страсть, влюблённость. Он ставит между страстью и влюблённостью знак равно. Есть так же мнение, что любовь есть лишь ответное чувство, и что безответная страсть или влюбленность тогда переходят в ипостась любви, когда приходит ответ и начинаются взаимные чувства и отношения.
А ты своё чувство к Дарье забыл, стёр. Вот и выбирай теперь к кому у тебя какие чувства, и что для тебя любовь. Я же теперь оставлю тебя одного. Думай, Иван, в чём суть чувств твоих.
И Борис ушёл.
Другой разговор состоялся между Виктором и Володей. Первый никак не мог заснуть и решил, что надо всё Володе рассказать. Он встал с кровати и подошёл к нему. Вова спал, слегка похрапывая, развалившись на всю кровать и скинув одеяло. Виктор вспоминал, что Иван, особенно в молодости, спал точно так же. Виктор, в надежде, что он не спит так же крепко, как его средняя дочь, потрепал его за плечо. Володя лишь повернулся на бок.
— Ну хотя бы не так крепко, — шепнул экс-гвардеец себе под нос. — Реагирует.
Он хлопнул его ладонью по лицу. Володя вскочил.
— О! — крикнул он. — Го! Да! Это что…
— Да тихо ты, — сказал Виктор. — Люди спят. Я могу рядом сесть?
Володя протёр глаза и подвинулся.
— Я пришёл поговорить, — сказал Виктор.
— О чём? — Володя протёр глаза, голос его звучал низко. — Об Оксане?
— Да.
— Поверьте… — Вова вздохнул. — Виктор…
— Мы говорим на «ты».
— Да, конечно. Я скажу вам честно. Да, я изменил ей, отпираться глупо, когда тебя почти что с поличным застали. И не знаю, жалею ли об этом, изменил бы я прошлое или нет…
— Постой, я понимаю, почему ты это сделал.
— Почему же? — дерзко посмотрел на него Вова.
— У тебя не было матери.
— Правда? А я и не знал.
— Зачем ты так? Ты вообще любишь Оксану?
— Да, но я не знаю… Я такой, какой есть… И она меня не простит.
— Простит.
— Не знаю, не думаю. Я же не смогу измениться.
— Сможешь. Она тебе поможет! Просто скажи, ты хочешь быть с ней?
— Хочу, но…
— Не бойся, мы поговорим с ней. А теперь я должен тебе сказать кое-что.
— Я внимательно слушаю.
Следующие слова Виктор протараторил быстро, чётко, чтобы собеседник всё понял и не
