ещё кому-то... Он покачал головой. – Я не удержу Каульбарса и он будет в полном праве начать штурм. – А если, – Брон поморщился от толчка боли в спине, – если из-за этого, террористы что-нибудь подорвут или ещё кого-то убьют? – ‘Если’ плохой аргумент для такого человека, как майор Каульбарс, – покачал головой генерал. – Я навёл о нём справки. Он видит в штурме исполнение собственного долга. И уверен, что террористы откровенно блефуют, говоря, что у них есть страховка на случай штурма спецназа. – Сомневаюсь, что это ложь, – покачал головой Бронислав, задумчиво глядя куда-то вниз. – Что они выиграют от своего блефа? Время? И что они с ним будут делать? Сидеть там с заложниками, пока Стас не раскроет убийство Белкиной? Не думаю, что они такие овощи. – Думать и гадать можно бесконечно, – проворчал Аспирин, нахмурив седые брови. – Пока Стас не найдет их ‘страховку’ нам нельзя дергаться. Я прямо холкой чувствую, что эта история может закончится крайне скверно для нас и для всего Управления. – Значит мальчик должен молчать. – Пока он спит, – буркнул генерал, – врачам пришлось вколоть ему кое-что с сильным седативным эффектом. Иначе было нельзя. Когда его привели к доктору он бился в натуральной истерике! Орал, плакал и звал мать. Кричал, что его сейчас придут убивать. Что люди в черных масках преследую и ищут его. Что они всех нас убьют и его тоже... Генерал сочувственно и грустно вздохнул. – У ребенка сильнейшая психологическая травма... не факт, что он сможет с ней справиться. – До конца уже не справиться никогда, – проговорил Бронислав. Генерал молча изучающе взглянул ему в лицо. В этот миг дверь скорой помощи открылась и перед ними возник Ратибор Каульбрас. Едва увидев лицо командира спецотряда, Брон понял, что сбылись их с генералом худшие опасения. – Мальчик очнулся, – прорычал Каульбарс, по очереди глядя на Брона и Антона Спиридоновича, – хотите послушать, что он мне рассказал?! Хотите, чёрт бы вас побрал?! ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ Воскресенье, 22 марта. Когда мы въехали на территорию коттеджного поселка, где было совершено очередное убийство, мне показалось, что я погрузилась под воду. Стало труднее дышать, на всё тело как будто воздействовало какое-то сверхъестественное давление. Оно медленно и неотвратимо стягивало мне грудную клетку и стискивало ребра. Казалось кто-то медленно затягивает на моем теле тугие ремни. Одновременно с этим закружилась голова и от висков вязкой жидкой массой начала растекаться тяжелая глубокая боль. Стас увидел, что я прижала пальцы к вискам и болезненно нахмурилась. – Ника? – обеспокоенно проговорил Корниов. – Всё хорошо, – торопливо ответила я, с зажмуренными глазами и повторила уже чуть более отчаянно и жалобно, – всё хорошо. Характер головной боли сменился на дерганную пульсацию. Казалось, в моей голове интенсивно раздувались и сокращались отдельные доли мозга. Я непроизвольно сжала пальцами рук края своего сиденья. Меня начинало лихорадить и ощутимо возрастала температура. Это очень плохой признак, я твёрдо знала это. Такие болезненные ощущения возникали, когда кто-то, чье воспоминание пытается ворваться в мое сознание, умер в долгих кошмарных и кровавых мучениях. Кто-то, кому нарочно не давали умереть, чтобы он как можно дольше чувствовал всё, что с ним делают его мучители. Чтобы он видел собственную кровь, чтобы захлебывался ею и ощущал разрывающую его тело невыносимую бесконечную боль. Чтобы... чтобы он не портил... им ‘праздник’... чтобы не мешал получать удовольствие... Меня замутило. – Останови машину! Пожалуйста! – вскрикнула я. Стас тут же дал по тормозам. Внедорожник чуть качнулся вперед, меня слегка бросилось вперед. Часто и глубоко дыша, я поспешно отстегнула ремень безопасности, открыла дверцу и выбралась наружу. – Ника!.. – Стас выскочил следом за мной. Я сбежала с дороги, ринулась к зарослям кустарников. Спотыкаясь и пошатываясь не разбирая дороги пробежала несколько метров, прежде чем упасть на колени в снег. И тут меня вырвало. Несколько секунд я сотрясалась в рвотных спазмах. Мне казалось, что неведомая сила с каким стервозным ожесточением выжимает и выкручивает мое тело, как мокрую тряпку. Эта сила, как будто желала вынудить меня выдать не только свой недавний ланч, но и все свои внутренности. – Ника... – позади меня раздался неуверенный голос Стаса. – Не подходи! – не оглядываясь назад, я предупреждающе выставила за спиной ладонь. – Пожалуйста, не подходи!.. Не надо!.. Я не хотела, чтобы Стас видел, что со мной происходит. Во всяком случае, чтобы он стоял рядом и видел всё в деталях. Это не прекращалось. Боль нарастала в голове и просыпалась, ворочалась уже в животе. Я ощутила короткий толчок и затем резкую дикую режущую боль в области солнечно сплетения и желудка. Я истошно закричала и согнулась, обхватив себя руками за живот. Боль внутри меня рвала, резала и кромсала. Зажмурив глаза, продолжая дико кричать, я завалилась на бок и задёргала ногами. Из глаз обильно текли слёзы, я не переставала отчаянно и пронзительно кричать. Я не слышала свой крик, только чувствовал эту невыносимую, непрекращающуюся терзающую меня изнутри зверскую боль. Бесконечную. Ненасытную. Чудовищную. Ту самую боль, что вынесли они. Те двое, парень и девушка. – Ника!!! Ника!!! Чёрт... Рядом со мной присел Стас, я почувствовала его руки, я нашла его большую широкую ладонь и с чувством сильно, с надеждой, сжала. Вместе с непрекращающейся болью нахлынуло видение. Воя и плача от боли, я увидела мечущиеся размытые тени и смазанные силуэты. Я опять видела все через какие-то непонятные туманные облака. Они наполовину заволокли уже знакомое мне помещение грузовой фуры. Той самой, в которой пытали несчастную Татьяну Белкину. Теперь, в этот раз, жертв было двое. Я увидела обнаженную русоволосую девушку на прозекторском столе и темноволосого юношу, привязанного к стулу. Он был весь в крови, в его левом колене торчала массивная рукоять ножа. Юноша рыдал и выкрикивал проклятия в сторону двух толстых верзил, которые склонились над прикованной к столу девушкой. Я видела, как дергалось и извивалось её тело, я слышала, как она надрывалась от боли, пока двое ублюдков измывались над ней. Эти двое огромных толстяков, как будто не обращая
Вы читаете Неоновые росчерки (СИ)
