Один калут замахнулся плеткой.
-Подожди, - остановил Ака Ака. - Тыкель, несчастный, почему не образумишься? Понравилось тебе страдать? О, ты еще узнаешь настоящее страдание!
Старик молчал; князец посмотрел на него с презрением и сожалением.
-Послушай меня, огор… откуда такое упрямство? Разве ты не понимаешь? Разве не видишь, что произошло? Как ты можешь? Или у тебя нет сердца? Зачем покрываешь злодея? - голос Аки Аки смягчился, стал как будто более искренним, даже сдерживаемая боль послышалась в нем.- Только скажи мне, прошу тебя. Клянусь, я тебя тут же отпущу. Я тебя даже награжу.
Старый Тыкель опустил голову.
-Ничего не знаю.
Калут, по знаку, махнул плеткой; старец со стоном повалился.
-Как не знаешь! Говори, жалкий!
Войдя во вкус, калут снова замахнулся. И снова Ака Ака остановил его.
-Где его прячешь, скажи мне. Ладно, может, не прячешь. Но ведь знаешь, куда бежал, а? К кому? Кто его прячет? Кто из его дружков? Охотник? Этот наглец Акар? Или Кыртак? Или кто еще? Говори! Я ведь всех найду. Я же всех заставлю страдать. Познаете истинный джар! Хочешь спасти друзей, Тыкель?
Молчание. Потом:
-Ничего не знаю.
-Глупец! Эй вы! Найдите мне всех, притащите сюда! Кого-кого! Дружков проклятых! Всех, у кого он может прятаться. Всех, кто может знать, где он прячется. Ты слышишь, Тыкель? Еще не поздно. Скажи лучше ты мне, я уважал тебя когда-то.
-Я ничего не знаю. Это правда.
-Ну-ну. Эй, давайте его обратно. Со! Посмотрим, что скажет Оллон-шиман.
Слабого старика увели, вернее, унесли волоком.
-Найду я его, - сказал Ака Ака, сжимая кулаки. - Найду. Обязательно найду. От меня не уйдет.
Шиманы говорят с духами, шиманам ведомы многие тайны. Даже Хот-создатель не знает иного из того. По крайней мере, некоторые так похваляются.
Мир древнее Хота. Много в нем разных существ. Из них лишь луорветаны и олья-дети Хота. Но кто-то создавал остальное. И даже Хота, быть может.
Известно, что человек неспокоен изначально.
Спознались шиманы с духами, открывая многие тайны, обретая то силу, то проклятие.
Проникли они в мир божеств. В глубины бездонные, на вершины небесные.
Хот того не заповедовал, но и не запрещал познавать. Быть может, мало он думал о любопытстве и одержимости человека. Из-за чего, возможно, пришлось ему несколько потесниться.
Ведь как человек пришел к духам, к божествам, так и они пришли к нему.
Лучшие шиманы служат Аке Аке и говорят, что он избранный. Он богат, и шиманы его богаты. Кроме того, подобно шиманам, ему ведомы многие тайны. Ну кто еще может так запросто общаться, вести торговлю с Пришлыми, Высокими? Теми, что наведываются откуда-то с юга… уж не с Турган Туаса ли, запретного хребта? Уж не духи ли они в таком случае? Многие так и считают. Ака Ака, тем не менее, говорит с ними как равный и знает дорогу, специальный тракт-чуос, вдоль которого зимой ставятся вехи. Иногда Ака Ака ездит по чуосу навстречу, иногда Высокие сами приезжают.
Ну кто еще имеет от них столько диковинных вещей, дающих власть, богатство, уважение, почет? И страх перед его могуществом. Воистину, он избранный! Хозяин моры-один из его любимых титулов. По праву ли-о том думать нельзя.
Помимо лучших шиманов Аки Аки есть еще истинные, настоящие, как о них шепотом говорят, шиманы. Они не служат кому-то одному, им все равно, кого называют лучшими. Говорят, что власть их истинно велика.
Хот создал луорветана. Луорветан жил, тем довольный. А потом открыл духов. И стала мора загадочной, непонятной, эджуген стал глубже, сложнее, значительней. Мир наполнился седой древностью, великими деяниями, легендарными героями.
Откуда взялись духи, божества, шиманы?
Когда-то пришел в мору человек ли, дух ли, божество ли… огромный, бородатый, светловолосый. Звал себя-Менавит Шаф. Никто из тогдашних луорветанов не мог выговорить это имя, поэтому стали называть его Мыыну.
Этот некий Мыыну, этот Менавит Шаф рассказывал удивительные вещи.
Далек Архатах. Много кос и дней пути. Руоль все время двигался к нему с почти безумным упорством. И бездумным. В оттепели, в стужу, в пургу и в ясную погоду, с ветром в спину и с ветром в лицо.
Не так уж быстро он продвигался. Время от времени задерживался, чтобы поохотиться или вырубить изо льда и снега замерзшую, но живую рыбу-иногда удачно, иногда нет. Несколько раз встречался с волками-свирепыми хищниками моры, о которых иные говорят, что они и не звери вовсе, а сами злые духи. Звери или духи встречались в пути Руолю, он и сам не знал, но один раз они осмелели чересчур-пришлось с ними сразиться. Для Руоля и его олья в тот раз обошлось, а вот четверка волков-хоть духи, хоть звери-отправилась в другое бытие. Руоль был охотник. Он хорошо стрелял из лука, владел копьем, ножом. Часто от этого зависела его жизнь.
И вот однажды на горизонте он увидел Архатах. Его взгорья, его склоны, поросшие лесом. В это время солнце взбиралось все выше, но сегодня его не было видно за свинцовыми волнами неподвижных туч. Под застывшим небом-застывший Архатах-белое и черное. Он ввергал в уныние.
Луна Сэи подходила к концу, завершала свой круг. Был день Учах-двадцать шестой день луны, день верхового олья. Руоль остановил своих оронов и долго, в немом, подавленном очаровании смотрел на Архатах. Отныне ему предстоит здесь жить. Влачить существование подобно тому как все живое существует зимой в ожидании тепла. Для него зима никогда не кончится.
Он сидел в стареньком седле на спине своенравного, но сейчас замершего в грустном спокойствии, разделяя настроение хозяина и его изгнание, Куюка, держась одной рукой в рукавице за длинную, гладкую дугу рога. Рядом столь же спокойно стоял Лынта, впряженный в легкую нарту-не столь уж много вещей было у Руоля. Лынта не нуждался в понукании, сам послушно тянул нарту следом за Куюком и хозяином. Когда бывало, что ему одному было не справиться, Руоль впрягал и Куюка.
Дул несильный ветер, подметая снежную пыль с сугробов. Свежий ветер, уже не столь холодный, принадлежащий более теплу, чем зиме-вовсе не хаус. Хот побеждает. Сейчас ему еще трудно, но вскоре он осилит, прогонит Зверя во льды. Ему нужна помощь. Вчера Руоль кормил Хота мясом и кровью пойманной дичи. Хот ест не только лувикту. Руоль не мог преподнести еду идолу, обмазав его подбородок кровью и жиром. Ну ничего, у него есть огонь. Огонь-дух тепла, а значит, борется на одной с Хотом стороне.
Сначала Руоль, как всегда, когда разжигал костер, покормил духа огня, но в этот раз вдвое щедрее обычного, потом попросил отнести пищу Хоту от него, Руоля.
-Я отменно сыт, - сообщил дух огня. - Ты меня хорошо покормил, я доволен. Исполню твою просьбу.
Руоль отдал
