-Все это дешевые понты, - скривился Рилл. - Настоящему мессии они не нужны. В любом случае, я уже отошел. Теперь настало время спасти вот это.
-Не переживай, вытащим как-нибудь, - я окинул взглядом все это безобразие, не чувствуя особой уверенности.
Вдруг я остановился как вкопанный.
-Стойте! Его нельзя сейчас вытаскивать!
-Че это? - с подозрением глянул Рилл.
-Моя ставка сгорит!
-И моя, братан, и моя.
-Расторопно обнищавший поучительно увы, - вздохнул Элифалиэль.
-Война, это не только личное, - твердо сказал Подбодрилл, - война- это общественное. Приходится чем-то жертвовать.
Что война безжалостная с нами вытворяет, - не мог не отметить я.
-Ладно, черт с вами!
Несмотря на все сомнения, я был настроен весьма решительно. Иногда у тебя просто не остается выбора. Рубикон форсирован, и все мосты сожжены.
Итак, мы с трудом протолкались к нашему иному, вокруг которого сохранялся островок пустоты- обыватели не были столь крепки духом и не имели нашего богатого опыта, чтобы вот так вот взять и приблизиться к чуждому, покинув зону комфорта.
-Спускайся, клоун, дело есть! - выкрикнул Рилл, буквально сразив меня своей безрассудной отвагой. Видимо, долгие медитации вкупе с прочими потрясениями и метафизическими откровениями оставляют в душе некий безумный след.
Эксцес Карма посмотрел на нас сердито и строго.
Мы поежились, как в ознобе, а менее закаленные демонстранты побежали кто куда с криками ужаса, побросав свои плакаты.
-Вторжение! - слышалось отовсюду.
А еще слышалось:
-Приглашаем на увлекательную прогулочку под парусом, с морской рыбалочкой!
-Хуже нет, когда на передовой превалируют панические настроения, - заметил я.
-Война, - прошипел вдруг Карма, и мне захотелось зажать уши, как если бы кто-то поскреб по стеклу. - В этом вся суть. Страх и паника признаются успешным и эффективным оружием любой войны.
-Выходит, ты здесь сражаешься в одного, - нахмурился Рилл. - А че нам не сказал? Мы-то, блинский, голову ломаем, че за херня?
Эксцес Карма подрыгал ножками, чтобы было удобнее раскачиваться, развел в стороны руки и начал вещать:
-Таково мое добровольное, но вынужденное бремя, базово опирающееся на экстраполирование всех имеющихся к рассмотрению и учету исходных данных. Страх. Паника. Жертва.
И так уж внешне небрежно, но веско он ронял эти слова, что я испытал поочередно каждое из этих чувств, включая и жертву.
-Следующим эффективным оружием признается ложь, - продолжал Карма. - Абсолютно любое событие вне зависимости от любых факторов, в том числе и таких побочных, как очевидцы, можно перевернуть с ног на голову. Грамотно использованная ложь становится истиной в информационном и ментальном поле.
-Однако, - добивал Карма, тыкая в нас пальцем, - при аппроксимации этой функции я столкнулся с известным парадоксом. Утверждение должно быть либо ложным, либо истинным.
-Доказательствами умеренно не поживешь не соврешь! - расхохотался вдруг Элифалиэль.
Мы даже не поняли, что именно вызвало его смех в столь тяжелый для всех момент, но с этими эльфами всегда так, если уж честно, да не обвинят меня в культурном шовинизме.
Взгляд, которым Карма наградил Элифалиэля мог бы испепелить, но, похоже, эльф сегодня был еще более невменяем, чем обычно, или просто он не заметил.
-Противоречия порождают еще большие противоречия, - продолжил Эксцес Карма, раздраженно подергавшись, - что неизбежно нарушит гармонию системы и приведет к ее обрушению. Если только противоречия не являются основой мироздания.
-Замечательно, - сказал я, глядя в сторону. - И какой же вывод мы можем сделать из этой занимательной лекции?
-Все это большая ошибка, - просто сказал Карма, и я не понял, это он мне ответил или поделился переживаниями.
-Это ересь! - воскликнул Рилл. - Слова мятежника! Будь осторожен, тебя за них могут повесить.
-Рилл, он уже висит, - напомнил я, - а во-вторых, мы все вот-вот станем мятежниками.
Подбодрилл посмотрел на меня почти возмущенно.
-Мы не мятежники, - горячо возразил он. - Наша цель неизменна и свята. Мы всего лишь не одобряем методы.
-Как скажешь, - не стал спорить я.- Согласен, мы все болеем за отчизну в меру своего разумения, и именно поэтому мы здесь. Карма, кажется, у нас наметился некий план.
Конечно, план наметился у меня, но если ты думаешь, что я сделал его общим достоянием не потому, что хотел благородно и великодушно разделить лавры, а затем, чтобы неосознанно уйти от ответственности, то ты прав. Кажется, я обещал, что буду максимально честным, так что придется им быть, не щадя даже самого себя, не боясь обнажить неприятные и порой стыдные моменты, представить на беспристрастный суд досадные просчеты и ошибки, не увиливая и не стремясь приукрасить. Боже, примерно так я и говорил во время своих выступлений перед войсками по заданию Затрапезно; как это, оказывается, въедается в мозг. Открытость и честность, мать ее.
-Вероятность разочарования критически высока, - изрек Эксцес Карма, как мне показалось, с насмешкой, хотя я допускал, что, скорее всего, проецирую свои собственные сомнения и страхи.
Сука, подумал я на всякий случай, чтобы не позволить сомнениям вновь завладеть собой.
Это испытание, сказал я себе, и я должен быть твердым. Отнесись к этому, как к стимулу, как к дружеской мотивации. В конце концов они еще ничего от меня не слышали.
-Собираемся в "АрмейскАм", - стараясь выглядеть компетентным, сказал я.
Я не стал говорить Карме, что мы принесли ему долгожданную надежду, справедливо посчитав, что подобные вещи вообще находятся вне зоны его интересов.
Вместо этого я позволил себе слегка перевести дух, поскольку имел право на небольшую минуту слабости. Мы сделали свою часть работы, важный этап был позади. Впереди ждало нечто еще более важное. Колеса продолжали вертеться, и бег их был неумолим. Я считал, что мы уже прошли точку невозврата. Я ошибался, но в то время я вообще часто ошибался. Опыт, знаешь ли, не приходит как-то вдруг.
-Вперед, братья- заговорщики! - сказал я. - Нас ждут грандиозные свершения!
-Не называй нас так, падла, - проворчал Рилл.
Я волновался, само собой. Это вполне естественно, и стыдиться здесь нечего. Не волнуются только те, кому это в принципе не свойственно. К несчастью, таких наберется немало- я лично знаю некоторых, - но будем считать, что они исключение, раз уж их не большинство, а я надеюсь, что это так, что человеческого, простого и понятного в людях все-таки больше.
Я стоял у барной стойки, грыз ногти и тревожными глазами наблюдал, как рассаживаются мои
