От меня! От моего «гребанного рая внутри»! Опытный, искушенный мужчина кончил так, будто я ему в голову выстрелила.
– И часто с тобой такое? – продолжала издеваться, обнимая ногами и поглаживая сзади пяткой.
Он навис надо мной, моргая и все пытаясь прийти в себя.
– Тшш… Помолчи пожалуйста… – потом сжал пальцами переносицу и помотал в неверии головой. – Охренеть… просто пи…
Он осекся, фокусируя на мне взгляд.
– Никогда… – хрипло произнес, и я даже я не сразу поняла, что он ответил на мой вопрос – всерьез ответил, без этих его шуточек и сарказма. – Никогда такого не было.
Мне снова стало почти больно от теплоты его глаз – от всего этого накала и никому не нужной эмоциональности.
Зачем он так смотрит на меня? Будто это нечто большее, чем секс.
Вероятно, задав себе тот же самый вопрос, он опустил взгляд ниже – туда, где мы все еще были, образно выражаясь, одним целым.
– Будет немного жечь, – предупредил, аккуратно выводя свой все еще твердый орган.
Я вскрикнула – жечь не то слово! Как я вообще кончила с такой болью? Да еще и два раза подряд!
– По-моему, мне надо обезболивающее… – хватаясь за промежность, я скрутилась в кресле в позе младенца. Пекло почти невыносимо – хуже, чем во время самого процесса.
Боже мой, я была девственницей! Все это время я, оказывается, была девственницей! Вот тебе и Алешенька…
Донской мотнул головой.
– Необязательно… Теплая ванна тебе нужна. Без мыла и с чем-нибудь успокаивающим. Пойду пороюсь, что там у меня в наличии.
Встал, ушел куда-то, потом вернулся и поднял меня с кресла, цепляя за ноги и за спину.
Неужели уже налил?
Но нет, оказалось, просто на кровать укладывает – да еще так удобненько, под одеялко, накрывая меня по самые уши. От такой заботы боль начала уходить, а сон, наоборот, завладевал мной все сильнее и сильнее.
– Можешь поспать, пока я наливаю ванну… – разрешил он, убирая с моей щеки растрепанный локон.
Ага, будто мне надо его разрешение… Я широко зевнула. Глаза мои сами по себе закрывались, веки тяжелели, накрашенные ресницы слипались, грозя утром превратиться в черно-липкий бардак.
– У меня же там все в крови… – пробормотала, чувствуя, что пришла моя очередь вырубаться.
Донской хмыкнул.
– Оставлю на память… Спи давай.
Вот только рука его еще долго не оставляла мое лицо, не давая заснуть – гладила, прикладывалась ко лбу и щекам, убирала волосы… трогала губы…
Наконец, словно не выдержав, он резко склонился ко мне и зарычал мне в шею, щекоча и вызывая мурашки:
– Так бы и сожрал тебя, Максимова…
Потеряв всякую надежду, что он даст мне немного поспать, я лениво обняла его одной рукой и поправила.
– Лера…
Он приподнялся надо мной, опираясь на руку.
– Лера… Привыкну ведь. А что потом? Так и останешься – «Лера»?
Я замерла – тема про «потом» мне откровенно не нравилась.
Все самое неприятное – наша с ним фальшивая помолвка, запланированное расставание, мое «наказание» – как только он придет в себя и вспомнит, что вообще-то должен меня наказывать… Это долбанное видео, копии которого плодятся и размножаются, как кролики на ферме…
Что ни говори, «сейчас» гораздо лучше, чем «потом», даже если взять в расчет вполне реальную, физическую боль у меня между ног.
Однако, показывать, что уже сейчас переживаю из-за того, что все это скоро кончится, мне не хотелось от слова совсем.
Поэтому я еще раз показушно зевнула и пожала плечами.
– А что тут такого? Все же будут думать, что я твоя бывшая невеста. Совершенно логично, что мы на «ты» и по «имени»…
Он помолчал, слегка хмурясь, будто раздумывал над тем, что я сказала. Потом кивнул, не сводя с меня долгого, изучающего взгляда.
– Да, ты права. Невестам не выкают. И бывшим тоже…
И резко поднялся с кровати, будто что-то там решил у себя в голове – что-то не особо для меня хорошее.
Его сразу же стало не хватать – будто именно из-за его близости мне было тепло, уютно и почти не больно. Будто он был моим обезболивающим.
– Примешь ванну, и отвезу тебя домой. Если надо таблетку – скажи, я найду.
Я кивнула, изо всех сил сдерживая вдруг подступившие слезы.
Что-то изменилось в самой атмосфере между нами – будто стеклянная стена выросла. И почему-то я была уверена, что произошло это из-за меня – из-за того, что напомнила ему, что очень стану его «бывшей». Да еще и как напомнила – пренебрежительно так, с равнодушным позевыванием и чуть ли не почесыванием...
Но ведь это так, черт бы его побрал! Именно такие у нас отношения! Никаких других планов мне не озвучивали, реальных предложений – хоть бы и просто повстречаться, как нормальные люди – мне не делали.
Или он ждал, что я первая к нему подкачу? Загляну эдак по собачьи в глаза и протяну с придыханием – милый, а может не надо делать меня «бывшей»? Вон как ты меня гладил ласково да волосы за ушко зачесывал… Может, сподобишься и оставишь меня своей сексуальной игрушкой навсегда? Раз уж забрал мою девственность…
Он вышел из комнаты, а я резко села на кровати, морщась от болезненных ощущений – какой уж тут сон! Ни в одном глазу с этим мужчиной!
Ванну он мне нальет и домой отправит… А то, что девушке, которая только что невинности лишилась, надо бы предложить хоть до утра остаться, не приходило в голову?
Приходило, поняла вдруг я. Хотел ведь оставить меня – я знаю. Чувствовала. Такое не скроешь.
Получается, испугался? Или не хочет признаваться, что уже не равнодушен? Не желает оказываться у меня на крючке, раз я сама не хочу отношений…
Ну и пошел он в жопу!
Понимая с одной стороны, что накрутила себя, а с другой – не желая поддаваться каким-то глупым иллюзиям и «чувствам», я слезла с кровати, кое-как натянула платье, подобрала с пола слетевшие с ног туфли и пошла в прихожую – тихо ойкая при каждом шаге.
Не нужна мне его гребанная ванная – дома в душ схожу. И таблетки обезболивающие у меня общаге есть – не хуже, чем у него.
Правда, как такси ловить сейчас, непонятно, но и с этим разберусь. В конце концов приложение Убера никто не отменял…
– Ты куда намылилась?
Я замерла в полушаге от вешалки с моим пальто.
– Да… поеду наверное… – не оборачиваясь, промямлила. – Чего просто так зависать… раз мы закончили.
Сзади помолчали.
– А ванна? Уже почти набралась.
Я зажмурилась. Неужели
