На миг в глазах потемнело. А когда прояснилось, Павлов увидел, что уже воспарил над краем черной воронки и теперь медленно поднимается над «Ефремовым». Отсюда ему был виден темный силуэт корабля.
Совершенно неожиданно оказалось, что он весь усыпан крохотными пятнышками света – словно многоквартирный стоэтажный дом темной ночью. Аварийное питание. Значит, корабль еще цел. Работает. Это значит, у выживших после катастрофы есть шанс добраться до планеты. И хороший шанс.
Слева, из-за черного борта корабля выплывала белая луна. Огромная. Такая близкая. Сияющая отраженным светом прожекторов. Не луна, сообразил Павлов. Это посадочный модуль наконец отстыковался от звездолета и теперь готовится стать домом для всех выживших людей. Это прекрасно. Все просто чудесно.
В глазах потемнело, и Павлов перевел взгляд на самое яркое пятно. Большой оранжевый шар звезды отсюда казался лохматым и даже немного пушистым. Теплым. Ласковым.
– Чужое солнце, – прошептал Павлов холодными, как лед, губами и перевел взгляд на круглую тарелку посадочного модуля, удаляющуюся от «Ефремова».
– А будет – наше, – выдохнул Николай.
Окровавленные губы застыли, так и не закрывшись. Темнота упала на пилота черной стеной, безжалостно и неотвратимо. На этот раз Павлов не стал ей сопротивляться.
И закрыл глаза.
Эпилог
Правая камера катера давно барахлила. Сыпала на экран цветные артефакты, размывала изображение, и в конце концов Архипов ее отключил. В принципе, можно было обойтись и одной. Еще точнее – при подлете к «Ефремову» можно вообще без наружных камер обойтись. Но Валерий хотел в последний раз взглянуть на звездолет вживую, можно сказать – собственными глазами. Без всяких компьютерных моделей на экране.
Затаив дыхание, Архипов отключил ускорение и методично выщелкал на пульте управления последовательность команд для автопилота. В последний раз он сидел в кресле управления лет пять назад и теперь старался выполнять все действия максимально аккуратно, стараясь восстановить старые навыки.
Последний рейс. Да, можно было отправить кого-то из молодежи. Можно, но не нужно. Для Архипова, управляющего колонией, это был особый рейс.
Тихо пискнул зуммер, сигнализируя о поимке сигнала автоматического диспетчера. Катер – верный «утюг», последний из тех, что еще держались в воздухе, – вздрогнул. Автоматика отдала приказ двигателям, те сыграли сложную симфонию на соплах, синхронизировали скорости с движущимся объектом и вывели катер на линию стыковки. Перед Архиповым вспыхнул экран – исправная камера выдала, наконец, живое изображение «Ефремова».
За последний год Валерий видел изображения звездолета раз сто, не меньше, и все же тяжело вздохнул. Увидеть это своими глазами, в реальном времени – совсем другое дело.
От былого величия творения рук человеческих, устремившегося к далеким звездам, не осталось и следа. Сейчас «Ефремов» походил на мшистую, местами подгнившую корягу. Вытянутое тело звездолета почти надвое разделял черный провал – настоящий каньон, протянувшийся от кормы к носу. Прыжковые двигатели, правда, остались такими, как прежде, – никаких видимых повреждений. Хоть в этом им повезло. Зато остальное…
Вся поверхность звездолета напоминала сильно растрепанную пряжу. Остатки креплений и куски обшивки торчали в разные стороны, как будто «Ефремов» ощетинился остатками старой шерсти. Да, с него сняли все, что только можно было снять. Действовали грубо, быстро, второпях. Ломали, выдирали, выкручивали, резали, пилили. Спасали. Да, разбитый звездолет спас много жизней. Можно сказать, спас остатки экспедиции, спас тех выживших, что пытались устроить жизнь на чужой планете. Техника, автоматика, даже простые листы металла и керамики – все пошло в ход. «Ефремов», словно извиняясь за то, что не смог выполнить до конца свою роль, и после смертельного ранения пытался спасти жизнь своей команде. И спас. А звездолет… Что же, звездолет тоже выжил. И сохранил способность двигаться. Что очень пригодилось сейчас – когда был дан отсчет последнему рейсу. «Ефремов» уже находился в движении, медленно и степенно разгоняясь, как тяжелогруженый танкер. Еще день или два, и его не нагнать на легком катере. Именно поэтому Архипов и отправился в этот путь сегодня. Сам.
Катер снова ощутимо дрогнул и чуть ускорился, направляясь к черному провалу в борту звездолета. Архипов вскинул руку, чтобы пригладить растрепанные седые волосы, нащупал ладонью заметную плешь и отдернул руку, словно обжегся. Время никого не щадило – ни технику, ни людей. И все же… Ему не в чем было себя упрекнуть. Он сделал все, что мог. Оставшись старшим среди выживших, он смог сплотить людей, наладить общение, дать им настоящую цель и все средства для ее достижения. Все получилось. Почти.
Катер на автопилоте подлетел к черной дыре, лишь немногим превосходящей размерами сам кораблик. Архипов бы не рискнул сунуться в эту нору самодельного дока на ручном управлении. А автоматика… Автоматика справилась.
Катер остановился, изображение на экране дрогнуло и потемнело. Архипов протянул руку и дал команду на полный цикл стыковки. По экрану рассыпался ворох алых строчек, в правой части появилось схематичное изображение закрывающегося шлюза.
Валерий медленно вытащил руки из управляющего геля, потер ладони, разогревая замерзшие пальцы. Краем глаза он следил за показателями – шлюзовая дверь закрылась, и крохотный ангар начал заполняться атмосферой.
Поднявшись на ноги, Архипов медленно проверил летный скафандр, загерметизировал на всякий случай шлем. Проверил показатели грузового шлюза. Когда внутреннее давление и состав атмосферы сравнялись с наружным, Валерий дал команду открыть трюм. И лишь потом вышел в пассажирский салон.
Наружу вела обыкновенная раздвижная герметичная дверь. Когда она ушла в стену, Архипов невольно затаил дыхание. Но нет – снаружи темноты не было. Луч прожектора, бивший сверху, прекрасно освещал узкое пространство между переборкой и бортом катера. Всего пару метров. Совсем не похоже на настоящие ангары «Ефремова». Этот самодельный причал был лишь зыбким эхом прошлого величия, просто воспоминанием. Зато он был экономным – и по потреблению мощности, и по расходу атмосферы для шлюзования. Просто труба, вырезанная в старой переборке да снабженная герметичной дверью. Вот и все. Экономия – вот главное слово для всех людей, населяющих эту звездную систему.
Архипов спрыгнул вниз, звонко грохнул подошвами о жароупорную керамику на полу. Проверил атмосферу – все в порядке. Шлем открывать не стал – знал, что снаружи еще жарко от нагретых стен, да и воздух оставляет
