Ночью все кошки серы. Часть 1
<p>
Гермиона слегка опьянела. И это было так для нее нетипично, если учесть, что обычно она не пила вовсе, — к тому же это противоречило школьным правилам, — но сегодняшний вечер стал исключением. Луна пригласила ее в гостиную своего факультета на очень необычную вечеринку, устроенную когтевранцами для других студентов, но не для всех, а только для избранных.
Гермиона была в их числе. Рон, Гарри и Джинни тоже.
У вечеринки был повод, о котором она благополучно забыла. Кажется, пятьсот лет назад какой-то умник сотворил нечто из ряда вон выходящее, и чтобы отметить это знаменательное событие, за спинами учителей несовершеннолетние волшебники напивались вдрызг. Такое празднество служило прямым доказательством того, что когтевранцы тоже способны на глупости.
Гермиона не собиралась никому портить веселье. Это бы не привело ни к чему хорошему, и в следующий раз ее бы просто не пригласили. К тому же сегодня все разумные мысли были отброшены на задворки сознания, потому что в этот вечер она намеревалась совершить что-то по-настоящему безумное; что-то очень непохожее на привычную Гермиону Грейнджер.
Она оглядела гостиную. Рона нигде не было. Отлично. Должно быть, уже ушел.
Гермиона улыбнулась и не спеша направилась к когтевранским спальням. Ей удалось по-хитрому выудить у Луны приблизительное расположение комнат, не выдав истинной причины вопроса. В конце концов, почему бы не воспользоваться шансом, который выпадает раз в жизни? Ведь то, что она собиралась сделать, при обычных обстоятельствах противоречило ее принципам.
Волнительно.
С особой осторожностью, стараясь не привлекать внимания, Гермиона незаметно проскользнула к лестнице, ведущей наверх.
Разумеется, она назначила встречу на мужской половине, ведь доступ к женским спальням для мальчиков был закрыт. Ну, если только они не являлись старостами. К несчастью, Рон не являлся. Неудивительно, ведь он и пальцем не пошевелил, чтобы получить эту должность.
Впрочем, неважно. Все равно все спальни старшекурсников Когтеврана были пусты, поэтому она договорилась встретиться с Роном в одной из них. Выбор был не случаен, потому что если кто-то внезапно придет, у них будет хоть какой-то шанс остаться неузнанными. Гермионе совсем не хотелось быть застигнутой врасплох за столь безрассудным и несвойственным для нее занятием. Что подумают люди?
Как известно, лестница, ведущая к спальням, имела свойство постоянно менять направление, поэтому, когда ступеньки разделились, Гермиона мысленно сверилась со своими расчетами, чтобы удостовериться в правильности выбранного пути. Перед тем как спуститься на очередной лестничный пролет, она повернула направо, затем налево и еще дважды направо.
Скорее всего, здесь. Рон должен ждать за этой дверью. Как только она повернула ручку, замок щелкнул — и ее тут же с силой втянули внутрь. Спустя мгновение Гермиона оказалась прижатой к захлопнувшейся за ее спиной двери.
— Почему так долго? — прошептал он и, не позволив сказать ни слова, накрыл ее губы своими, демонстрируя, как именно хочет, чтобы Гермиона ему ответила.
Она несколько раз моргнула, пытаясь привыкнуть к темноте, но тщетно. В комнате царила кромешная тьма. Поразмыслив, Гермиона все же решила, что ей необязательно сейчас видеть: темнота поможет стать более раскованной, придаст смелости. Правда, напор Рона слегка ошеломил.
Млея от прикосновений, она ответила на поцелуй. И вместо того чтобы немного остыть, он набросился на нее с новой силой, заставив чуть отстраниться. Она опешила: это было так не похоже на Рона.
— П-подожди, — прошептала она, задыхаясь: темнота окутывала, не позволяя повысить голос.
— А теперь что? — тихо спросил он, раздражаясь.
Гермиона почувствовала неладное. Рон был возбужден не на шутку. Обычно он вел себя иначе: как правило, довольно пассивно. Может, день не задался?
Она слегка покачала головой и произнесла:
— Ты слишком агрессивен.
На мгновение он замер, а затем, как показалось, пожал плечами. Его губы снова прижались к ее, и на этот раз поцелуй вышел мягче, нежнее… приятнее. Гермиона расслабилась, и он притянул ее ближе к себе. На какую-то долю секунды он, будто в замешательстве, отстранился, а потом снова вовлек ее в страстный поцелуй.
Положив руки ему на плечи, она прикрыла веки — и вновь перед глазами одна лишь тьма, а в душе — вернувшаяся тревога, причину которой Гермиона не могла понять. Точнее могла. Все дело в Роне. Его рост, ширина плеч — все ощущалось иначе.
Ну, что за ерунда! Он просто напряжен. Что ж, она поможет ему расслабиться — и Гермиона помассировала крепкие мышцы через хлопковую ткань рубашки: нежно, мягко, будто прося его успокоиться.
Прервав поцелуй, он опустил голову ниже, и, губами лаская ее шею, подобрался к местечку, где сердцебиение ощущалось особенно остро; захватил зубами нежную кожу. Гермиона охнула и тихо застонала. Он никогда раньше так не делал, но это было приятно. Даже очень.
— Я думал о тебе всю ночь, — прошептал он.
— Вот почему мы здесь, не так ли? — не повышая голоса, парировала она.
— Конечно, — Гермиона почувствовала, как он улыбается.
Руки, до этого момента вполне безобидно покоившиеся на ее талии, скользнули выше и нежно очертили форму груди. Он резко вздохнул и сжал ее грудь, заставив Гермиону пораженно охнуть, а потом наклонился и снова поцеловал. С настойчивостью вернулась и прежняя агрессия. Он прижался к ней сильнее, не оставляя сомнений в искренности своих желаний. Рон хотел ее — это было очевидно.
Гермиона заметить не успела, как его руки оказались под блузкой. Это уже чересчур! Слишком быстро!
— Подожди!
С болезненным стоном он отстранился и, прижавшись своим лбом к ее, тихо произнес:
— Ты действительно этого хочешь? — голос был едва узнаваем. — Если нет, то сейчас самое время остановиться.
Ну вот опять к ней вернулось чувство обеспокоенности. Возможно, тому было виной едва сдерживаемое желание, охватившее все его естество.
— Конечно, хочу, — прошептала она. — Ты просто действуешь немного не так.
— Вот так новость, — пробормотал он. — Ну хорошо. Я и не думал, что ты любишь покомандовать. Может, возьмешь инициативу в свои руки?
Гермиона бросила на него подозрительный взгляд, точнее, в ту сторону, где Рон предположительно находился: за прошедшие семь лет он успел назвать ее командиршей бессчетное количество раз. Однако вместо того, чтобы возмутиться, она запустила руки в его волосы и, притянув ближе, снова поцеловала.
Пряди казались мягче — вероятно, причиной послужили темнота и выпитый алкоголь, до предела обострившие чувства. Она слегка взъерошила его волосы, на что Рон отреагировал, подарив ей долгий и неистовый поцелуй. Несмотря на «проявленную инициативу», Гермиона чувствовала его нетерпение и могла поспорить на что угодно — единственным желанием Рона было прижать ее к двери и сделать все по-своему. Странно: обычно требовалось намного больше времени, чтобы так его завести.
Она медленно расстегнула его рубашку
