— Не думал, что меня так сложно заметить, — сквозь зубы процедил он, а Йолинь едва удержалась, чтобы не упасть прямо в объятия мужчины. Она подняла взгляд, чтобы столкнуться с обжигающим взглядом голубых глаз.
Она резко дернула руку, пытаясь сбросить хватку мужчины, но не смогла даже толком ею пошевелить. Губы Адаля искривила злая усмешка, и он потянул её на себя. При всём желании, Йолинь было нечего противопоставить законам природы, и она подалась вперёд, ненавидя себя за слабость и точно так же понимая, что ни чем хорошим этот инцидент не закончится. Само прикосновение, было уже оскорблением для человека с её воспитанием. Но, то, что теперь он был так близко к ней, было неприемлемо.
Мужчина усмехнулся так, словно наслаждался собственным превосходством. Йолинь видела пренебрежение в его взгляде, словно она была очередной сиоти в придорожной таверне.
— Ты можешь провести, кого угодно, но я ни за что не поверю в то, что ты якобы случайно видишь глазами тварей. И, сейчас, пока нет Рика, которого ты обвела вокруг пальца, теней и твари, что видит седьмой сон…
«Что он сделал с Суми?» в том, что этот человек неспроста упомянул про сон Суми Йолинь была уверена. Страх ледяными щупальцами обвил сердце.
— Я же сказал «сон», — в очередной раз дернул он её за руку, — в отличии от тебя, я всегда называю вещи своими именами, — заметив реакцию Йолинь, добавил Адаль. — Но, и сон может стать чем-то более постоянным и непоправимым, если ты не расскажешь мне, что на самом деле задумала, — прищурился он, склонившись над ней так, словно они были скорее страстными любовниками, чем непримиримыми врагами. Адаль и сам разрывался между двумя совершенно противоположными желаниями. Ему хотелось уничтожить эту женщину, и точно так же сильно он хотел её.
Знал бы он, с какой силой эта маленькая женщина, такая обманчиво слабая и податливая в его сильных руках, пыталась усмирить свои собственные противоречия, понимая, что проигрывает той, кем была всю свою жизнь, а самое ужасное, ей это нравилось.
— Рассказать тебе? — почти в самые губы Адаля прошептала Йолинь, опаляя их своим дыханием.
Снимая каждый блок на своем восприятии, она открылась тем ощущениям, что буквально захватили её в круговорот из страсти и ненависти. Она чувствовала то, что испытывает к ней мужчина, что сейчас с такой жаждой смотрел на её губы. Было сложно не впитать в себя эти чужие эмоции, их сила выбивала почву из-под ног. Но, все практики, которыми она посвящала так много времени последние месяцы, не прошли даром. Она словно подхватила этот порыв из пёстрых эмоций, закручивая его в небольших размеров шар, забирая его, а вместо него давая нечто совершенно иное. То, что до сих пор ужасало её в ночных кошмарах. Свой собственный страх, ужас, боль. Казалось, у её дара есть невидимые руки, которые могут проникнуть куда угодно и вложить в чужое сознание то, что нужно ей. Великое Солнце будет ей свидетелем, она до последнего не желала делать ничего подобного. Но сейчас, Йолинь не жалела. Не пожалеет и потом.
Стоило ей проникнуть в его восприятие, как Адаль невольно отшатнулся, отпуская её руку. Она больше не была осторожна, она открывала двери его сознания так, словно была у себя дома. Каждая эмоция направленная ею больше не была лишь дуновением ветерка, который бы лишь нежно коснулся восприятия, направляя его. Это был самый настоящий эмоциональный удар без предупреждения и возможности его отразить. Адаль пошатнулся и сполз по стене, хватаясь руками за грудь и пытаясь справиться с панической атакой. Йолинь же опустилась рядом с ним на колени, без разрешения вторгаясь в его разум так, что он не мог этого не почувствовать. Она знала, что он почувствует, и хотела этого сейчас. Весь тот гнев, обида на то, как старейшины относились к ней, вели её.
— Чего ты боишься? — тихо спросила она.
Казалось, мужчина перед ней, не мог найти в себе сил, чтобы сказать хоть что-то. — Подними руку, — попросила она, и силой собственного сознания, которое теперь брало верх над этим мужчиной, сделала это. — Проведи указательным пальцем по запястью, — прошептала она, и мужчина тут же повиновался её воле. — Сейчас это всего лишь палец, в твоей руке нет ничего, что могло бы навредить твоему телу… — невольно она запнулась, осознание того чем она угрожает этому человеку, собственной власти и безнаказанности, отрезвили её. Прежняя она мечтала бы иметь силу воздействовать на других подобным образом, но она больше не опустится на дно того колодца. Как бы тяжело ей не было, она не станет! Йолинь глубоко вздохнула, полностью погружаясь в сознание мужчины напротив себя. Словно прокручивая назад все произошедшие события, она создавала новые, забирая воспоминания о собственных действиях. С корнем вырывая влечение Адаля к себе, и оставляя лишь легкую, иррациональную неприязнь, которая теперь уже точно сойдёт на «нет», превращаясь в безразличие. Зарождая чувство доверия, и создавая в памяти мужчины разговор, который произошел между ними здесь и сейчас. Она «рассказала» о том, что происходит и о том, как ей удалось узнать, что Ингвер жив. Она была убедительна и вежлива, он захотел поверить ей. Йолинь поднялась на ноги, заставила встать и мужчину, и точно так же осторожно выскользнула из его сознания.
— Это всё, что я могу рассказать, — вслух сказала она.
Адаль лишь коротко кивнул.
— Ясно, — как-то бесцветно отозвался он, потирая ладонью лицо, словно только проснувшись ото сна.
Странно, но мужчина чувствовал полное опустошение после разговора с принцессой. Этот диалог сильно вымотал его. Честно сказать, когда он шел сюда, то никак не надеялся, что они смогут мирно поговорить. Он был на взводе. От былых эмоций не осталось и следа.
— И, — вдруг решил признаться он, — я дал твоей твари сонной травы. Это неопасно, — зачемто добавил он, сам не понимая, почему вдруг решил это сказать.
Войдя в их с Риком комнату, Йолинь устало оперлась спиной о дверь, позволяя себе просто съехать по ней на пол. Ноги не держали. Она чувствовала себя опустошенной. Раньше, она бы наверное заплакала называя себя монстром, чудовищем. Но, сейчас, она была благодарна самой себе, что она такая какая есть. Йолинь могла и дальше продолжать мечтать о том, чтобы стать хорошей, невинной, добродетельной, но…это всё не про неё. Будь она такой, то стала бы жертвой в руках того, кто был сильнее. Жертвой она быть не желала, чего бы ей это в конечном счете не стоило будь то её душа или благословение богов в посмертии. Она
