- Им стоило привлечь к работе твоего отца, – горькая усмешка тронула губы Хеллборна. – Кстати, как он себя чуствует?
- Старик еще всех нас переживет, – в свою очередь усмехнулся Заполянский.
- Передавай привет.
- Лучше приезжай в гости. Тебе многие будут рады видеть. Как и три года назад, – напомнил Бруно.
- Да, три года назад мы неплохо развлеклись, – согласно кивнул Джеймс.
“Горящие машины, от горизонта до горизонта, и тысячи дохлых бангов и ураганщиков... пустыня поменяла свой цвет”.
- Но сам видишь, – продолжал Хеллборн, – мне сейчас не до дружественных визитов. Однако чем смогу — помогу. Как и в прошлый раз.
- Не сомневаюсь, – кивнул Бруно. – Ведь ты один из нас.
“Они что — сговорились что ли? – с тоской подумал Джеймс Хеллборн. – Разве могут быть такие совпадения? Черт побери – да, могут. Мне ли не знать. Вся моя биография – одна сплошная цепочка совпадений”.
- Мне кажется, ты меня не расслышал, – осторожно заметил подполковник Заполянский.
- Я тебя прекрасно расслышал, но ничего не понял, – угрюмо буркнул Хеллборн. – Пдозреваю, ты что-то другое хотел сказать, и просто оговорился.
- Врешь ты все, – не поверил Бруно. – Все ты прекрасно понял.
- Допустим, – процедил Джеймс, – теперь бы мне хотелось услышать маленькие грязные детали, в которых скрывается дьявол.
- Дьявол... – протянул Заполянский. – Целая стая чертей и демонов...
- Меньше пафоса, больше полезной информации, – посоветовал альбионец. – В каком смысле “один из нас”?
- В самом прямом, – отозвался Бруно. – Джеймс, ты еврей.
“Двадцать – ноль”.
- Оригинально, но неправдоподобно, – Хеллборн изобразил на лице растерянность и смущение, хотя именно такой ответ и предвидел. – С каких это пор? Разумеется, я мог бы стать евреем, если бы только захотел, но не припоминаю, чтобы я проходил специальную процедуру...
- Ты уверен? – хихикнул собеседник. – Одна наша общая знакомая как-то раз видела тебя без штанов...
- Бруно, ты грязный извращенец и дурак, – густо покраснел Хеллборн. – Да будет тебе известно, что мы – англосаксонские протестанты – тоже практикуем обрезание. У тебя есть еще какие-нибудь доказательства моего еврейского происхождения?
- Хеллборн – это еврейская фамилия, – заявил мосадовец. – Вот, например, был в прошлом веке такой известный художник, Людвиг Хеллборн. Не твой родственник случайно?
“Жаль, что Франц Киндлер этого не слышит”.
- “Людвиг Зюссман-Хеллборн”, ты хотел сказать, – ухмыльнулся альбионец. – И я не уверен, какая из двух его фамилий является еврейской. Ты будешь истинным сыном своего отца, если станешь утверждать обратное, господин Пташек-Заполянский. Что-нибудь еще?
- Не торопись, Джеймс, – сказал Бруно. – Это были только предварительные ласки. Каждый из этих фактов по отдельности можно оспорить и проигнорировать, но все вместе они демонстрируют настолько эпическую и величественную картину. что просто дух захватывает. Самое интересное тебе только предстоит услышать. Понимаешь, тут такое дело... Еврейкой была твоя мама.
“Согласно еврейской религиозной традиции сын еврейской матери тоже считается евреем, – отстранено подумал Хеллборн. – Происхождение отца при этом не имеет никакого значения. Вот, Бруно Заполянский, например. Отец у него поляк, а Бруно все равно еврей. Интересно, у немцев или русских тоже? Нет, вроде бы нет. Впрочем, Суздальского или Киндлера подобные мелочи не смутили. Так страстно они хотели заполучить меня в свои банды...”
- Ты не собираешься это как-нибудь прокомментировать? – поинтересовался сган-алуф Заполянский.
- Стоит ли комментировать очевидный бред? – огрызнулся Джеймс. – Знаешь, я не имею ничего против, но когда это Виктория Александровна Белкина, урожденная баронесса фон Стеллер, успела стать еврейкой? Впрочем, я всегда подозревал... Неужели Стеллеры были евреями?! Вот и Надежда как-то неубедительно отпиралась, когда я ее спросил об этом двадцать один год назад.
- Нет, фон Стеллеры были самые настоящие немцы, – поспешил заверить Бруно. – То есть русские немцы... впрочем, неважно. Вот только твоя мать не имела к ним никакого отношения.
- Я весь внимание, – проворчал Хеллборн.
- Это длинная история, – предупредил Заполянский.
- До утра управишься? – Джеймс машинально посмотрел на часы. – Утром я планирую убраться из этого города.
- Все началось в 1881 году... – начал было Бруно.
- Ну да, год рождения моей матери, – кивнул Хеллборн.
- Не перебивай. В 1881 году террористы из организации “Народная воля” убили русского царя Александра.
- Да, как сейчас помню, – снова не удержался от замечания Джеймс.
- ??? Что за глупые шутки? – не понял мосадовец.
- Разумеется, я при этом не присутствовал, – пояснил альбионец. – Просто как-то раз по долгу службы я составлял каталог успешных покушений на коронованных особ. Мы готовили одну операцию...
- Пригодилось? – живо заинтересовался Бруно.
- Столько трудов – и все коту под хвост, – пожаловался Хеллборн. – Эта сволочь сдохла без нашей помощи. Нет, вру. Это другой был. Того мы накачали парафином.
- Чем накачали?! – изумился Заполянский.
- Ты не отвлекайся, продолжай, – велел коварный альбионец.
- Черт бы тебя побрал, – вздохнул Бруно. – На чем я остановился? Ах, да. 1881-й год. Русские террористы убили русского царя, и возмущенные этим русские патриоты устроили по всей стране еврейские погромы.
- Эээ... Ты ничего не перепутал? – осмелился уточнить Хеллборн.
- Ни в коем случае, – заверил его Заполянский. – Именно в таком порядке – русские террористы, русский царь, русские патриоты, еврейские погромы.
- Логика этой последовательности ускользает от меня, – признался Джеймс.
- Не пытайся ее понять, просто прими как данность, – отмахнулся мосадовец. – Это исторический факт. Можешь потом в учебниках проверить. Так или иначе, среди прочих городов старой империи такой погром случился в Воронеже. Слыхал про такой?
- Да, – коротко ответил Хеллборн. “Разумеется, слыхал. Крупный промышленный центр, авиационный завод, ракетно-космическое бюро. Поэтому он в списке целей для наших бомбардировщиков — где-то в первой половине первой сотни”.
- В 1881 году начальником полиции Воронежа был молодой полковник Александр фон Стеллер, – сообщил Бруно и сделал паузу. Но на этот раз Джеймс никак не отреагировал на прозвучавшую информацию, поэтому Заполянский продолжал: – Добросовестный служака, поэтому он честно выполнил приказ губернатора: “Не препятствовать проявлениям справедливого народного гнева”. И только на третий день пришел новый приказ – разогнать погромщиков и восстановить в городе порядок. И вот полковник фон Стеллер со своими офицерами,
