– Да, семья – прекрасная вещь, не так ли?
Северина сунула руку в складки своего одеяния и достала старый корявый корень, покрытый белыми грибками. Она бросила его в кастрюлю и снова принялась мешать. Напев стал тихим и монотонным, чтобы Пьера начало клонить в сон.
Джамби налила рагу в миску, поставила перед Пьером и замерла над ним в ожидании того момента, когда мужчина попробует ее магию на вкус и расстанется с разумом. Пьер взял ложку и вдохнул поднимающийся от миски аромат.
– Замечательно! – сказал он и поднес ложку к губам.
Северина наклонилась, чтобы убедиться, что каждая капля варева попала по назначению. Она наблюдала за тем, как жидкость проходит вниз по горлу Пьера, как что-то в его глазах начинает меняться. Они затуманились, словно шторм разыгрался прямо в его зрачках. Пьер зачерпнул еще и отправил в рот. Затем он бросил ложку и набросился на миску, как жадное животное. Когда она почти опустела, он поднял ее и перевернул надо ртом, чтобы не оставить на дне ни кусочка. Улыбка Северины стала шире. Пьер протянул ей миску за второй порцией как раз в тот момент, когда Коринн открыла входную дверь.
19. Шторм
Коринн почувствовала отвратительную вонь, доносящуюся с кухни. Желудок скрутило, на глазах выступили слезы. Зажав нос рукой, она бросилась внутрь. Все окна были закрыты, а Северина стояла в тени, наблюдая за тем, как ест Пьер.
Коринн скинула миску со стола и выдернула из рук отца ложку.
– Папа, не ешь это! – прокричала она.
Отец не ответил.
Северина шагнула в полосу света.
– Где ты была? – спросила она с ухмылкой. – Я приготовила для нас обед.
Она протянула Коринн другую миску.
Девочка выбила ее из рук женщины.
Северина нахмурилась, ее губы изогнулись кривой линией.
– Папа! – окликнула Коринн, коснувшись руки отца.
Пьер посмотрел на нее, но, похоже, даже не узнал.
– Папа?
Слезы потекли по ее лицу, она трясла и звала его, пытаясь заставить ответить.
– Почему бы тебе не поесть немного рагу? – спросила Северина. Она подняла миску с пола и зачерпнула новую порцию вонючего варева.
– Уходи из моего дома! – крикнула Коринн.
– Твоего дома?
– Да. Моего дома.
Отдернув занавески кухонного окна, девочка распахнула створки, чтобы избавиться от запаха.
Дневной свет хлынул внутрь и упал прямо на лицо Пьера, но тот даже не моргнул. Магия Северины не давала ему видеть ничего, кроме созданных ею видений.
Северина обошла стол кругом. Коринн отступила, стараясь держаться так, чтобы стол оставался между ними. В солнечном свете тело Северины казалось иным. Более худым и словно покрытым волосами.
– Папа? Пожалуйста, помоги!
– О! Папа! Помоги! – передразнила Северина. – Он не видит тебя – лишь темноту и яростный шторм снаружи. Шторм настолько ужасен, что, боюсь, может убить тебя. Если ты не будешь хорошо себя вести, я скажу, что именно это и случилось. Лучше пусть он думает, что тебя убил шторм, а не я, как думаешь? – Северина захохотала: – Он ничем не сможет тебе помочь. Так кто защитит тебя теперь?
Коринн попятилась дальше. Она почувствовала, как страх волной прокатился по ее телу, делая любое движение неуклюжим. Из горла девочки вырвался всхлип.
Северина подошла ближе.
– Хватит этого смешного хныканья.
Коринн почувствовала, как в ней вспыхивает гнев, и мгновенно обуздала страх. Она бросила на Северину обжигающий взгляд. Женщина подтолкнула миску с рагу к Коринн. Коринн отшатнулась, и еда выплеснулась прямо на пол. Северина схватила девочку за руку и заставила нагнуться прямо к дурно пахнущей луже.
– Ты не сможешь противиться мне! – проскрежетала Северина.
Рагу обожгло Коринн кожу. Она тут же вскочила.
– Оставь нас в покое! – закричала она, утираясь.
Подняв глаза, Коринн увидела, что лицо Северины сужается, а нос и рот слегка выпячиваются вперед, как у животного. Руки стали хрупкими и тонкими, как ветки.
– Собираешься прогнать меня? – поинтересовалась Северина, глядя прямо в лицо Коринн.
Девочка хотела было драться, но обнаружила, что вновь отступает. Она вошла в полосу света, и солнце коснулось кулона на ее шее.
Северина уставилась на блестящий камень, открыв рот от изумления. Секунда замешательства показалась Коринн шансом. Она бросилась на женщину, надеясь сбить ее с ног. Но Северина лишь шагнула назад и схватила ручку кастрюли, полной рагу.
– Тебе меня не остановить, – заявила она и метнула горячее варево в Коринн.
Кожу девочки ожгло, словно огнем. Она выбежала наружу. Опрокинула на себя целое ведро дождевой воды. Но магия по-прежнему жалила, будто настоящее пламя.
Коринн бросилась вниз с холма и нырнула в набегающие волны. Вода накатывала и тянула ее к шероховатому дну. Рана на ноге вспыхнула болью, зато остальная кожа начала остывать. Девочка лежала на волнах, позволяя им качать себя вперед-назад в паре метров от берега, пока жжение полностью не прошло. Взглянув на свой дом на верху холма, она увидела Северину, с довольным лицом стоящую в дверях кухни. На секунду Коринн показалось, что она видит, как глаза женщины снова загораются желтым.
Северина захватила дом Коринн. И ее отца. Коринн взмолилась, прося о помощи дедушку, почившего в океане, и маму на небесах, но ответа не было. Лишь волны разбивались о песчаный берег, нашептывая ей: «Тише, тише, тише…»
20. Одна долька
Белая ведьма доковыляла до крошечной хижины на глинистом острове посреди болота. Опустив весь свой немалый вес на единственную скамейку в комнате, она вздохнула. Потерла иссохшую руку, затем наклонилась, чтобы помассировать уставшую ногу. Из сумки старуха выудила идеально круглый апельсин, который Дру бросила ей утром в уплату. Проткнув кожицу длинным желтым ногтем, ведьма очистила фрукт, наслаждаясь запахом, который источала его кожура. Аромат был прекрасен – яркий, терпкий и стойкий. Старуха разделила апельсин на дольки и вдохнула их сладость. И стоило ей сунуть одну дольку в рот, а соку – растечься по внутренней стороне ее морщинистых щек, как глаза ведьмы вспыхнули изумлением. Она тут же поняла три вещи:
1. Ни один обычный ребенок не смог бы вырастить такой необычный фрукт.
2. Северина хотела бы, чтобы ребенок принадлежал ей.
3. Чтобы защитить ребенка, требовалась магия, лежащая далеко за пределами возможностей ведьмы.
Ведьма посмотрела на апельсин, лежащий в ее руке, и громко проговорила:
– Зачем же Николь скрыла от меня свое истинное лицо?
21. Пещера
Когда на исходе дня Буки и Малик нашли Коринн, она лежала в лодке своего отца, окруженная небольшой толпой детей. Ее друг Лорен спорил с Виктором, одним из рыбаков, но их разговор то касался ее сознания, то покидал его, словно набегающие на пляж волны.
– Это лодка ее папы, – твердил Лорен. – Она может оставаться в ней, если хочет.
– Ее отец не хотел бы, чтобы она сидела здесь, – хрипло ответил Виктор. – Тут не место для детских игр.
Коринн почувствовала аромат готовящейся еды, смешивающийся с запахом соленого моря.
– Я приду позже, чтобы проверить лодки, – продолжил Виктор. – И если она
