– «Средь зыбких мыслей кутерьмы направь меня видением,
хранимый тайною луны, ты лжи позволь увидеть отражение».
Вся эта затея казалась мне пустой тратой времени! Я рассматривала амулет только с позиции художественного исполнения. Надеяться, что у диковинки после моего колдовства обнаружатся магические свойства – было самообманом.
Однако я просчиталась, но не буду забегать вперед.
Когда у меня, естественно, никакого чуда не случилось, я с любопытством проследила как амулеты «оживают» под холодным светом восходящей луны у других. Глиняные кругляши «загорались», пронизывая ладони магов тончайшими светлыми, хрупкими, разлаженными, нечеткими нитями. Связь мага с амулетом была нестабильной, однако у них все получилось, а остальное дело практики.
Понимая всю «серьезность» поставленной перед нами задачи, я окружила амулет тусклыми нитями и с чистой совестью направилась отдыхать. Некромант нагнал в считанные секунды. Его пальцы сомкнулись на моем запястье, вынуждая остановиться и едва ли не согнуться пополам.
– Да что с тобой, Фиц? – взвизгнув от боли, я уронила амулет, который по совету профессора намеревалась положить под подушку. Вещица упала в траву и при мимолетном осмотре не пострадала.
– Самое время расставить все по местам, – тихо, с иронией произнес он.
– Вот уперся в забор дышлом! Не расположена я сейчас. Может завтра? (а может никогда!) Скажем на завтраке? А сейчас извини, – сказала я и дернула рукой, но тут же была вынуждена признать, что его предложение не лишено смысла, хотя и таило в себе злобные оттенки личной мести.
– Хорошо. Хорошо! Твоя взяла!
– Не здесь, – обозначил Фиц и кивнул в сторону мужской общаги.
– О-о-о, а вот уединяться с тобой я совершенно не намерена! – заявила я и вновь постаралась избавиться от захвата, но безуспешно.
– А придется, – стоял на своем некромант. Подхватив амулет, вдруг дернулся и замер, словно остановившаяся стрелка часов.
Я непонимающе уставилась на мучителя. Раздраженная его напористостью, находящей выражение в применении грубой силы, я уже была готова послать его далеко и надолго, но сделала над собой усилие и удивительно спокойным голосом поинтересовалась:
– Фиц? Может, отпустишь или до утра так стоять будем?
Некромант пришел в себя и отступил, разрывая захват. Он раскрыл ладонь и посмотрел на амулет, где рассеянным звездным сиянием был охвачен силуэт дракона. Воспользовавшись моментом, я выхватила вещицу и, не особо вникая в причинно-следственные связи, рванула в здание женского общежития.
Фицион.
Совершенно абсурдное видение предстало моему взору. Призрачная тень хрупкой девушки, спрятанной в ином теле, словно в паутине кокона, что неохотно пропускал лунный свет, поразила меня. Такая необъяснимая раздвоенность не укладывалась в сознании. Эта искаженная реальность выходила за пределы моего понимания, потому-то я и упустил момент, когда она с неожиданным проворством выхватила амулет. Видение угасло, а девушка вновь приняла образ Роиль.
Я смотрел вослед убегающей толстушке и улыбался.
Несколько секунд, подарившие смутное воспоминание, вызвали острое желание завладеть уникальной вещицей. Какой удачный шанс! Она так неосмотрительно раскрыла себя, стала безоружной, беспомощной, чем непременно стоит воспользоваться. Девица отдаст амулет в обмен на обещание моего молчания и я даже оставлю ее в покое. На время. Если она играючи создала талисман с неестественной подкупающей способностью обнажать действительность посреди всеобщего заблуждения, то каким будет результат, когда она подойдет к делу со всей ответственностью? Когда же она обретет опыт и достаточно знаний я «попрошу» более качественного исполнения.
– Что за уникальные способности разума?
Да и разума ли? Кто ты? Ты не плод больного воображения! Ты можешь затуманить мой рассудок, перехитрить зрение, но… История с желтым волкодавом, поднявшим на уши общественность, окончательно развеяла все сомнения. Только если раньше я думал, что в тело Роиль вселилось нечто, обладающее силой и знаниями, способными подчинить разумное существо своей воле, то сейчас…
– Мне во что бы то ни стало нужно заполучить этот амулет!
Роиль.
Опасаясь преследования, я повернула ключ на два оборота и с головой укуталась в одеяло. Сон не шел. Полоумные призрачные соседи во все горло орали, обсуждая (что бы вы думали?) длину моих волос. Под этот неутихающий гам я пыталась себя успокоить, но успокоение не приходило. Что, если Фицион окажется смышленее, чем я думаю? Оправдано ли будет мое дальнейшее пребывание в стенах академии?
– Боюсь, это уже невозможно!
Уснула я только под утро после того, как приняла непростое решение затеряться на улицах портового города, оставив осколок жизни «Роиль» в прошлом. Промелькнул, было, второй вариант: по-тихому прикончить Фица и как ни в чем не бывало продолжить обучение, но одно дело таракана задавить и спать с чистой совестью, другое дело – человека, третье – некроманта…
«Небесные старцы! О чем я думаю?! Нет, я так больше не могу! Хочу вернуться назад… в тихий, свободный и привычный мир. Вернуться домой к маме…» – было последней мыслью перед тем, как я провалилась в сон.
Глава 21
– Ну-ка, покажи, что там у тебя получается? – улыбнулась Катарина, пытаясь заполучить вязаное начало салфетки из нити, тонированной отваром листьев березы в ярко желтый цвет. Солнечный кусочек размером с ладонь, ловко спрятался в моем кулачке за спиной.
– Не-е-ет. Ни за что на свете! – я расхохоталась, радуясь забаве.
– Ну же, покажи, – снова попросила Катарина и потянулась ко мне. Я извернулась и взвизгнула, неудачно задев бедром рабочий стол, на котором опасно зашатались расписная высокая ваза для сухоцветов и глиняный горшок под молоко.
Не сговариваясь, мы кинулись спасать посуду и, убедившись, что ни один кувшин не разбился, с облегчением выдохнули. Едва я заметила на полу брошенный вязаный мотивчик, как его тут же подхватила Катарина. Все еще обнимая вазу, я смотрела как она разглядывает мое плетение и качает головой. Да уж, мы с халтурой на одной ноге! А что поделать, если совершив ошибку, мне лень распускать целый ряд, а маскировать – опыта не хватило. А если ошибок не две и не три?..
Я улыбалась во сне. Каким-то непостижимым образом мама привила мне любовь к своему дару, научила быть внимательной к мелочам, подчеркивать их естественную красоту и
