Грейс выдохнула, затем кивнула, соглашаясь с моим решением.
– Ладно, – только и сказала она. – Нужно закончить обработку твоей раны и отмыть тебя.
С этими словами она убрала мою руку с лица, взяла принесенные из больницы материалы и повела меня в ванную. Мои костяшки покрывала толстая корка засохшей крови. Такая же корка образовалась и на лице. Неудивительно, что Грейс вначале потащила меня к душу. Она быстро разделась, скинув рубашку и шорты.
– Поможешь или мне придется тебя раздевать? – спросила она.
– Не возражал бы… – искренне признался я.
Грейс осталась в лифчике и трусиках. Ее теплые руки легли мне на бедра. В тесном пространстве ванной воздух зашипел от напряжения, когда руки Грейс опустились ниже, подхватив пояс моих шортов.
– Побалую тебя.
Грейс легонько поцеловала меня в шею, после чего принялась раздевать. Мне стало плевать и на рану, и на душ. Прикосновения ее рук сводили меня с ума. Грейс ощупью расстегнула лифчик, сбросив с себя последнюю одежду. Я был на грани полной потери самообладания.
– Идем.
Грейс за руку потащила меня в душ. Я последовал за нею, чувствуя себя мотыльком, спешащим к пламени. Грейс взялась за рычажный кран. От моей разгоряченной кожи буквально валил пар.
Хлынувшая вода прибила волосы Грейс к щекам. Она прикрыла глаза, наслаждаясь ощущением. Ее губы призывно раскрылись. Грейс тихо застонала, словно желая меня подразнить. Мой взгляд скользнул по ее лицу, шее, ключицам, груди.
Я уже был готов поддаться страсти и поцеловать ее, когда Грейс проказливо улыбнулась.
– Дай мне руку, – попросила она, делая шажок назад.
Я послушно протянул ей руку. Грейс смывала засохшую кровь, поглядывая то на меня, то на руку.
– Ты играешь нечестно, – проворчал я.
Грейс только захихикала (что бывало очень редко) и невинно покачала головой:
– Не понимаю, о чем это ты.
Я вполголоса выругался. Чем быстрее она смоет с меня кровь, тем быстрее мы перейдем к другим занятиям.
И снова она засмеялась, бережно отмывая мне костяшки. Закончив с одной рукой, Грейс поцеловала мне ладонь, отчего руку обдало жаркой волной. Она проделала то же самое с другой рукой, смыв кровь и там. И снова губы Грейс прижались к моей коже, глаза уставились на меня.
Мое тело просыпалось, и приятное возбуждение, которое я ощущал, гасило оставшуюся боль. Я крепче прижал Грейс к себе, водя пальцами по ее мокрой коже.
Она едва качнула головой, словно приводя в порядок мысли, затем взялась смывать кровь с моего лица и волос. Мой взгляд прожигал ее насквозь. Грейс без конца делала паузы и поднимала на меня глаза. Ее тело откликалось на движения моих рук, а они опускались все ниже. Мне понадобилось изрядное волевое усилие, чтобы не засунуть руку ей между ног.
«Обожди, Хейден», – мысленно осадил я себя.
Я пытался быть терпеливым, но нежные движения пальцев Грейс, отмывавших мне голову, и жар наших прижатых тел разносили в клочья мое хрупкое самообладание.
– Чист, – объявила Грейс.
Румянец на щеках, полуоткрытый рот, сбивчивое дыхание – все подсказывало, что она испытывает схожие чувства. Не удержавшись, я наклонился и поцеловал Грейс.
Вода еще продолжала течь, но могла иссякнуть в любую секунду. Наши губы нежно соединились, как две части идеально собранной головоломки. Теплые руки Грейс лежали на моей груди, а кончики пальцев слегка щекотали мне шею. Было так здорово целовать Грейс. По-настоящему целовать после всего, что случилось. Я не знал, сумею ли остановиться.
Как я предсказывал, вода иссякла. Это произошло в тот момент, когда Грейс открыла рот пошире, готовясь впустить мой язык, которому не терпелось устроить «танец языков». Она отпрянула, но меня потянуло следом. Я успел поцеловать ее всего один раз.
– Хейден.
Всего-навсего мое имя, произнесенное тихим шепотом. Но на мое самообладание оно подействовало как включенный отбойный молоток, какие существовали в прежнем мире. Мне хотелось, чтобы она, охваченная желанием, повторяла мое имя снова и снова, таким же тихим шепотом. Я попытался ее поцеловать, но она мягко положила мне руку на грудь.
– Грейс, ты меня убиваешь, – досадливо пробормотал я.
И почему она так упорно противится моим поцелуям?
– Хейден, у тебя до сих пор идет кровь.
Честное слово, меня сейчас меньше всего волновали кровоточащие раны. Мне хотелось поскорее уложить Грейс в постель и показать, как сильно я в ней нуждаюсь.
– Видишь? – спросила она, приподнимая мою руку.
Теперь, когда рука была отмыта от засохшей крови и грязи, стали видны мелкие рваные раны на костяшках. Из нескольких сочилась кровь. Грейс выпустила мою руку и взяла два полотенца. В одно обернулась сама. Второе я небрежно обвязал вокруг бедер.
– Что ты собираешься делать? – спросил я, безуспешно стараясь скрыть прорывающееся нетерпение.
Грейс взяла несколько марлевых салфеток и рулон хирургической ленты.
– Всего-навсего перевязать. Это быстро.
Грейс поманила меня пальцем, вновь завладев моей рукой. Она приложила салфетку к отбитым костяшкам. Марля впитала кровь. Тогда Грейс обмотала костяшки лентой. Она повторила процедуру с костяшками другой руки. Казалось, она готовила меня к боксерскому состязанию, где требовалось особым образом перебинтовать руки. Но она оказалась более чем права: кровотечение прекратилось.
– Это все? – нетерпеливо спросил я.
Грейс сделала глубокий вдох, будто зная, чтó ее ожидает, и кивнула.
– Слава богу.
Я едва успел произнести эти слова и тут же снова приник к ее губам. Теперь Грейс откликнулась мгновенно, обняв меня за шею и крепко прижавшись ко мне. Мои только что забинтованные руки гуляли по ее бокам, закрытым полотенцем, надавливали в разных местах, а губы крепко ее целовали. Наконец я подхватил Грейс под ягодицы и приподнял. Она тут же обвила ногами мои бедра.
Не тратя времени, я понес Грейс в комнату. Свеча почти догорела, но света хватало, чтобы донести Грейс до кровати. Я осторожно опустил ее вниз, спиной на матрас. Я влез следом, нависнув над нею. Наши губы не разлучались ни на мгновение.
Одной рукой я упирался в матрас. Вторая скользнула вниз, достигла бедра Грейс и нырнула под полотенце. Нащупав влагалище, я не мог отказать себе в удовольствии с дьявольской медлительностью двигаться к ее клитору. С губ Грейс сорвался чувственный стон. Подушечки моих пальцев надавливали ей на клитор, а я наслаждался звуками, издаваемыми ею.
Когда пальцы надавили на особо чувствительную точку, наш поцелуй прервался. Грейс со стоном запрокинула голову. Я воспользовался этим и стал покрывать поцелуями ее шею. Болезненная тяжесть в паху подсказывала: мое тело требует не только поцелуев. Но мне так нравилось слушать возбуждающие стоны Грейс, сопровождавшие мои нежные прикосновения к ее клитору.
Губы мои опустились еще ниже – к ключицам и груди. Руки Грейс перебирали мои волосы. Я еще немного покружил вокруг ее клитора, а потом сдернул полотенце, обнажив ее прекрасное тело. Грейс шумно вдохнула, призывно выгнула спину.
