– Хейден, прекрати!
Меня схватили за плечо и попытались оттащить, но я даже не понимал, кто это, видя только кровавое месиво, в которое превратился обидчик Грейс. К звукам ударов добавились натужные звуки моего дыхания. Потом окружающий мир начал терять резкость очертаний. Я снова погружался в транс, и этот был намного глубже первого.
– Хейден!
Грейс впилась мне в руку и дернула, наконец-то вырвав из безумного забытья. Я дико озирался, глотая воздух ртом. Рубашка на мне была мокрой от крови. Грейс наклонилась и снова дернула меня за руку. Я обмяк и позволил оттащить себя от неподвижно распластавшегося грейстоунца. Стоя на коленях, я смотрел только на Грейс. Я вдруг вспомнил о существовании окружающего мира, но не мог отвести от нее глаз.
– Грейс, – прошептал я, ошеломленный расправой над грейстоунцем.
Она опустилась рядом со мной, взяла мое лицо в ладони.
– Ты как себя чувствуешь? – встревоженно спросила она.
Я протянул к ней содранные, перепачканные кровью руки, будто мне не верилось, что это настоящая Грейс. Я тяжело и сбивчиво дышал. Сил говорить пока не было.
– Хейден, ты как себя чувствуешь? – повторила она.
Ей требовался ответ, но вместо этого я прохрипел:
– Он что-нибудь сделал с тобой?
Мои пальцы скользнули по ее шее, словно выискивая раны, которых я не видел.
– Нет, – резко мотнула головой она. – Ничего он со мной не сделал.
Я с облегчением закрыл глаза, а когда открыл снова, то не увидел ни Джоуны, ни своего первого противника. Следом почувствовал тишину, окутавшую лагерь. Ни выстрелов, ни криков вдали.
– Что произошло? – спросил я.
Меня все еще трясло от злости. Я встал, поставив на ноги и Грейс. Она ответила не сразу, предварительно оглядев меня с головы до ног.
– Когда ты сцепился с этим парнем, Джоуна хотел атаковать тебя сзади, но я наставила на него пистолет.
Это я выслушал со сжатыми зубами и нахмуренными бровями.
– Ты стреляла в него?
Сам не знаю, какой ответ я хотел услышать. Грейс помедлила с ответом, кусая губу, затем произнесла короткое «нет».
С одной стороны, хорошо, что она не ухлопала братца. А с другой – Джоуна остался жив, явно сумел уйти, и теперь жди нового витка войны.
– Понятно, – только и мог ответить я.
– Он сбежал. Сообщники его тоже, хотя я не знаю, как обстоят дела в других частях лагеря, – закончила краткий отчет Грейс.
Я кивал, переваривая ее слова. Потом сказал:
– Ясно.
Мне хотелось обнять Грейс и вновь ощутить успокоительное тепло ее тела, но стоило взглянуть на липкие окровавленные руки, и я понял нелепость этого желания. Грейс видела мое замешательство. Только сейчас я осознал, чья это кровь и что означает ее обилие на моих руках. Я оглянулся на бездыханного грейстоунца, но Грейс дернула меня за рукав, заставляя посмотреть на нее.
– Я люблю тебя, Хейден, – напомнила она.
Казалось, она прочла мои мысли. Именно это я и хотел услышать, прежде чем посмотреть на изуродованное лицо человека, которого, скорее всего, я убил. Я потянулся к руке Грейс и поцеловал ей ладонь.
– И я люблю тебя, Грейс.
Она беспокойно сощурилась, видя, что я снова разглядываю последствия своей расправы, вспухшее, окровавленное лицо. Поначалу я решил, что забил налетчика насмерть, но теперь разглядел, что грудь его чуть заметно вздымается. Жив, как ни странно.
И вновь я испытал смешанное чувство облегчения и досады. В мозгу мелькнула жуткая картина: руки грейстоунца, лапающие Грейс. В это время ее рука коснулась моей спины. Присев на корточки, Грейс прощупала пульс избитого.
– Жив, – тихо сообщила она.
– А не должен бы, – раздраженно буркнул я.
– Надо отнести его к Докку, – сказала Грейс, пропуская мое замечание мимо ушей.
– Что-о? – взвился я.
Я пока не решил, как мы обойдемся с чужаком, но меньше всего я был настроен тащить его к Докку.
– Да, Хейден. Если он жив, мы сможем его допросить и узнаем, что еще они затевают. Может, в обмен на сохранение жизни он нам расскажет.
– Сомневаюсь, – проворчал я.
– Стоит попробовать, – сказала Грейс, отходя от грейстоунца. – Он может и не дотянуть до больницы.
Она рассуждала вслух, хмуро поглядывая на жителя своего бывшего лагеря. Обычно я противился убийствам как только мог, но сейчас искренне жалел, что до вмешательства Грейс не успел вломить ему еще.
– Зато он пытался дотянуться до твоей… – вновь завелся я, не находя слов для описания действий этой твари. – Он тебя лапал.
– Ты ему помешал, – поспешила успокоить меня она. – Хейден, я не пострадала.
Наконец мне удалось переместить взгляд с поверженного грейстоунца на Грейс. Кроме тонкой струйки крови на лбу и нескольких грязных пятен, никаких иных следов схватки я не увидел. Зато я был весь в своей и чужой крови. Рана на руке продолжала обильно кровоточить. Наверняка хватало и других ссадин, которые я еще просто не разглядел. Пульсирующая боль в костяшках напоминала, что с ними тоже не все ладно.
– Давай вначале проверим, как обстоят дела в лагере, – спокойно предложила Грейс. – Потом вернемся за ним, а затем я поведу тебя мыться.
Я догадывался, чего ей стоит это спокойствие. Но сейчас она больше думала обо мне. Я закрыл глаза, заставив себя поглубже вдохнуть.
– Согласен. Идем.
Стоя рядом с живой и почти невредимой Грейс, я сомневался в своей готовности увидеть последствия налета.
Глава 19. Облегчение
ГРЕЙСРука Хейдена, теплая и липкая от крови, стискивала мою. Кровь мне не мешала. Я ее достаточно насмотрелась и после всего, что произошло за эти насыщенные событиями сутки, хотела просто насладиться теплом его руки. Мысли путались, и тогда я оставила попытки думать связно, сосредоточившись на тепле его ладони и пальцев. Приятно было сознавать, что я снова рядом с Хейденом, в мире, который стал моим.
Хейден остановил нескольких местных мужчин, шедших нам навстречу, и велел им отнести избитого грейстоунца к Докку. Этого парня я знала в лицо, но мы с ним ни разу не перебросились и парой слов. Имени его я тоже не знала. Зато он прекрасно знал, кто я, и тем не менее повел себя по-скотски. Вспомнив его руку у себя под рубашкой, я вздрогнула и тут же приказала себе не думать об этом. Потом я все тщательно обдумаю, потом разберусь, что к чему. Сейчас нашей главной задачей было удостовериться, что Блэкуинг не пострадал. Мой братец, стычки и все остальное подождут.
Взглянув на Хейдена, я увидела, что он насупился и стиснул зубы. Казалось, он нарочно старается принять суровый вид, считая, что люди должны видеть его только таким. На щеке расплывался крупный синяк, лицо было густо забрызгано кровью, хотя я догадывалась, что это не его кровь. Сильнее всего меня беспокоила его рана на предплечье, и сейчас продолжавшая обильно кровоточить. Придется накладывать швы, иначе она не заживет. Но говорить
