– Он ведь мне ни о чем таком не рассказал…
Я замолчала, понимая, как глупо звучат мои слова. Дакс лишь усмехнулся:
– Ничего удивительного. Хейден редко объясняет свои действия и еще реже извиняется. Я же тебе говорил: он лучше всех нас.
– Да, лучше, – повторила я, испытывая странное облегчение.
Выждав пару минут, словно давая мне возможность переварить услышанное, Дакс заговорил снова:
– Я тебе очень сочувствую. Когда такое случается, это вышибает из колеи, и еще как. Но… а что было бы при благоприятном раскладе? Если бы твоему отцу добыли лекарство? Это бы принесло результат?
– Да, – не задумываясь, ответила я.
При таких заболеваниях чем раньше организм получит лекарство, тем выше шансы больного. Даже один день мог существенно изменить картину, не говоря уже о целой неделе.
– Возможно, отец бы не выздоровел окончательно, но лекарство отсрочило бы его конец.
Дакс вполголоса выругался и покачал головой, буркнув:
– Жизнь – жестокая штука.
Я вяло кивнула. Бурлящие эмоции стихали, но я по-прежнему не была готова вернуться к Хейдену. Слова Дакса необычайно помогли, однако мой разум и сейчас оставался подернутым темными тучами. Чтобы они рассеялись, мне нужно провести ночь вдали от Хейдена. Всего одну ночь.
– Тебя не смутит, если я сегодня попрошусь к тебе переночевать? – спросила я, искоса поглядев на Дакса.
– Хейден меня убьет, – пошутил Дакс, хотя шуткой это выглядело только наполовину.
– Хейден мной не распоряжается, – напомнила я.
Дакс пожал плечами и кивнул:
– Уж если кто кем и распоряжается, так это ты им. Ты не поверишь, как сильно он изменился, когда встретил тебя.
– Это как? – удивилась я.
– Не в плохую сторону. Нет, ни в коем случае. Он просто стал… другим. – Дакс стрельнул глазами туда, где стояла хижина Хейдена. – Он счастлив. Он теперь по-настоящему наслаждается жизнью, а не живет ради защиты других.
– И все из-за меня? – изумленно спросила я, почувствовав, как шевельнулось чувство вины.
– Только из-за тебя. Я же говорил, он тебя любит. Честное слово, смотрю на него и удивляюсь.
– Я тоже его люблю.
– Знаю, – весело согласился Дакс. – Вы же оба мягкосердечные.
Дакс усмехнулся и снова толкнул меня плечом. Я тоже улыбнулась; заметнее, чем в первый раз.
– Можно и не копаться в ваших характерах. Это и так понятно, – добавил он, отбросив шутливый тон. – Сразу такое не переваришь. Понадобится какое-то время, но у вас получится. В вашей жизни снова все будет отлично.
Я вздохнула, ненадолго прильнув к его плечу. Присутствие Дакса успокаивало. Я все больше видела в нем настоящего брата, каким никогда не был Джоуна.
– Спасибо, Дакс.
– Всегда пожалуйста. Только не разбивай моему другу сердце, иначе узнаешь, каким ужасным я могу быть.
– Ни в коем случае, – пообещала я, вновь обретя способность смеяться.
– Вот и прекрасно. Ты не передумала ночевать у меня? Хочешь привести мысли в порядок?
– Да, если ты не против, – сказала я, довольная тем, что Дакс сам предложил.
– Значит, договорились.
Дакс пружинисто встал и протянул руку, помогая встать мне.
– Успокоилась?
Я кивнула. Улыбаясь, Дакс повел меня к своей хижине, где я рассчитывала окончательно разобраться с ворохом мыслей. Случившееся не уменьшило моей сильной любви к Хейдену. Это было нечто неподвластное разрушению. Никакое сопротивление окружающего мира не могло уничтожить мое чувство.
Глава 17. Сопутствующие обстоятельства
ГРЕЙСЯ ни разу не бывала у Дакса в хижине. Я полностью доверяла этому парню, но когда он распахнул дверь, меня охватила странная неуверенность. Внутри было темно. Дакс быстро зажег керосиновый фонарь, и пространство наполнилось мягким светом. Я увидела кровать, совсем маленькую кушетку и комод. К моему удивлению, жилище Дакса было ненамного меньше хижины Хейдена. Будучи командиром лагеря, Хейден не позволял себе роскошествовать.
Видя, как я оглядываюсь, Дакс кашлянул и смущенно улыбнулся.
– Не дворец, но переночевать можно.
– Конечно. Еще раз спасибо.
– Если хочешь, готов уступить тебе кровать, а сам лягу на кушетке, – великодушно предложил Дакс и снял одеяло с кровати.
– Ни в коем случае, – замотала головой я. – Мне достаточно кушетки.
Мне вспомнился первый месяц жизни в Блэкуинге, когда я спала на жесткой и неудобной кушетке Хейдена. Мы успели и поцеловаться, и пообниматься, однако далеко не сразу он предложил мне спать на кровати.
Дакс протянул мне одеяло. Я подошла к кушетке и стала устраивать себе постель.
– Что, непривычно? – спросил он, усаживаясь на край кровати.
– Ага, – поморщилась я.
Пусть я и относилась к Даксу как к брату, меня не оставляло чувство, что я предаю Хейдена. Ему очень не понравится моя ночевка в чужой хижине, даже если это жилище его лучшего друга. Я опустилась на кушетку, и тут меня осенило.
– Послушай, Дакс.
– Слушаю.
– Можешь оказать мне услугу?
– А что, пустить тебя на кушетку еще недостаточная услуга? – пошутил он.
Конечно, то была шутка. Очередная попытка расшевелить меня и вывести из жуткого состояния, но мне стало не по себе. Я злоупотребляла гостеприимством Дакса.
– Грейс, я пошутил. Чем еще тебе помочь?
– Ты бы мог сходить к Хейдену и сказать, что я заночую здесь? Не хочу, чтобы он волновался или…
Я замолчала, не придумав окончания фразы.
– Или думал, что мы тут кувыркаемся? – договорил за меня Дакс, улыбнувшись до ушей.
Абсурдная идея. Такого просто не могло быть, но мысль об этом вполне могла прийти Хейдену в голову. Ревность часто забивала в нем способность рассуждать, а в нынешний вечер она была бы особенно некстати.
– В общем… да, – сказала я, теребя одеяло.
– Размечталась! – засмеялся Дакс, поспешив отбросить эту нелепую мысль.
– Ха-ха, – сухо ответила я, сделав то же самое.
– Сходить к нему – дело нехитрое. Но если я не вернусь через полчаса, тебе придется идти и проверять, не прихлопнул ли меня твой милый.
– Не бойся. Хейден тебя не убьет.
Дакс добросовестно старался меня рассмешить, но моя улыбка оставалась натянутой. Внутри я так и не оттаяла.
Услышав мои слова, Дакс недоверчиво фыркнул, столь же недоверчиво посмотрел на меня, однако встал:
– Я мигом.
– Спасибо, Дакс.
Он выскользнул за дверь, и я снова осталась одна.
Вздыхая, я попыталась устроиться на кушетке, оказавшейся еще жестче и неудобнее, чем у Хейдена. В лопатку упиралась сломанная пружина, норовящая пропороть обивку. Я и не подумала передвинуться. Сколько я ни пробовала думать о чем-то отвлеченном, мысли невольно возвращались к Хейдену.
Рассеянно водя рукой, я наткнулась на выступающую полосу шрама над сердцем. Хейден предсказывал, что останется шрам, но этот шрам был мне нужен. Напоминание о том, как родной брат чуть меня не убил. Подтверждение, что люди способны меняться. Назойливый голос, все это время зудевший на задворках сознания, сменился другим: глубоким, баюкающим. Он принадлежал единственному человеку, имевшему власть над моим сердцем.
«Наши отношения, мои чувства к тебе… это никогда не изменится».
Я слышала его слова столь же ясно, как тогда. Я водила пальцами по шраму, воображая, что это не мои пальцы, а Хейдена. Эхо его голоса успокаивало и утешало. Оно же позволило мне принять быстрое и бесповоротное решение. Мне
