Они спустились в парижское метро, которое оказалось похожим на лондонскую подземку, хотя и не совсем. Минут пятнадцать ехали, а затем поднялись по ступеням и вышли на улицу. Парижские улицы! Морозные, волшебные, романтичные, они казались Тилли ожившими декорациями из любимых с детства книг. Выйдя из метро, они втроём немного постояли на припорошённом тонким слоем снега тротуаре, глубоко вдыхая свежий бодрящий воздух. Над их головами перекинулась зелёная металлическая арка с прикреплённой на ней табличкой с названием станции метро. Вдоль улицы протянулись ярко освещённые витрины кафе – несмотря на морозную (для Парижа, разумеется!) погоду, прямо под полосатыми тентами стояли на улице столики, за одним из которых сидела и пила горячий шоколад элегантно одетая пара французов.
Дальше Габриель повёл детей по узкой улице, в конце которой перед ними открылась небольшая площадь. Дома из светлого камня были оплетены тёмными сухими лозами, ближе к лету они превратятся в роскошный живой покров из лиловой глицинии. Отсюда они направились к одному из угловых зданий и вошли внутрь через большую старинную дверь. За ней начиналась каменная лестница.
– К сожалению, лифта у нас нет, – сказал Габриель. – Но мы живём всего лишь на третьем этаже, так что подниматься придётся не слишком высоко. Добро пожаловать, Тилли, вперёд, Оскар, пойдёмте скорее домой, в тепло.
Они поднялись к окрашенной в сиренево-голубой цвет двери, за которой открылась маленькая площадка. Габриель открыл выходившую на неё дверь, и оттуда сразу накатила пряная волна, в которой мускатный орех и гвоздика смешались со свежим ароматом хвои – так может пахнуть только настоящая, живая рождественская ёлка. Из комнаты в глубине квартиры доносились звуки музыки. Остановившись, Тилли узнала в них «Мессию» Генделя.
– Проходи, проходи, – нетерпеливо подтолкнул её Оскар. Он уже разулся и поставил свои ботинки возле целой груды обуви, скопившейся под зеркалом. Тилли сделала то же самое. Габриель принял у неё пальто и шарф и повесил их на вешалку на противоположной стене.
– Добро пожаловать, добро пожаловать! – произнёс новый голос, и в дверном проёме появилась миниатюрная женщина с широкой улыбкой на лице. – Оскар, дорогой, как же ты вырос! – Она обняла мальчика. – А это, как я догадываюсь, Матильда! Очень, очень рада тебя видеть. Спасибо, что приехала погостить. А меня зовут Маргарита, я жена Габриеля.
Женщина наклонилась и расцеловала Тилли в обе щёки. От неё тонко пахло дорогими духами.
– Благодарю за приглашение, – сказала Тилли. – А меня вы можете называть Тилли. Просто Тилли.
– Тилли! Восхитительно! Ну, выбирайтесь же из прихожей, проходите в гостиную! Сначала согрейтесь, перекусим вместе, а потом покажем ваши комнаты и отнесём туда вещи.
Все прошли вслед за Маргаритой в гостиную с высоким потолком. Она ослепила Тилли буйством красок, но больше всего её поразили большие окна, за которыми был виден Париж. У одного из окон стояли два кресла с перекинутыми через спинки яркими пледами. В одном углу гостиной стояла живая рождественская ёлка, украшенная светящимися гирляндами и серебряными шарами, а музыка Генделя звучала из проигрывателя, стоявшего на набитом виниловыми пластинками шкафчике.
Из гостиной они прошли на кухню. Здесь тоже было высокое окно, точнее, застеклённая дверь, через которую в тёплую солнечную погоду можно было выйти на маленький балкон. У противоположной стены стоял большой деревянный стол. Он был уже накрыт: в хлебнице лежал нарезанный толстыми ломтями узкий, восхитительно хрустящий французский багет и стояли три блюда с разными сортами сыра. А ещё большая узорчатая миска, полная листьев салата, и две такие же узорчатые, только чуть поменьше размером, плошки: одна с маслинами, вторая с зелёными оливками. Дети и взрослые уселись за стол и принялись за ланч, разговаривая обо всём подряд: поездах и сыре, Париже и Рождестве. И Тилли вдруг подумалось, до чего же славно будет хотя бы пару дней провести, не думая о книжных странствиях, блокировках, маркировках и вообще обо всём, что связано с книжной магией.
– 11 —
Что самое худшее из того, что может случиться?
– …Вот почему никогда не следует доверять овцеводу из Марселя, – торжественно закончил Габриель свою ужасно долгую и запутанную историю о производстве молока во Франции. – Но довольно о сыре. Давайте я покажу вам ваши комнаты, а разговоры оставим до завтра.
Тилли попыталась улыбнуться и вежливо кивнула. Она никогда не слышала, чтобы кто-то так долго и нудно говорил о сыре. Габриель подхватил дорожные сумки ребят и повёл их за собой.
– Здесь у нас ванная, – указал он кивком на две закрытые двери. – А рядом с ней мой кабинет. Правда, теперь в нём расположилась моя мама. Она поправляется после операции. Сейчас она спит, но вскоре вы с ней познакомитесь.
Вслед за Габриелем ребята поднялись по узкой лестнице в комнату старшей сестры Оскара, где должна была остановиться Тилли. Она была маленькая, квадратная, с протянутыми из угла в угол гирляндами зажжённых китайских фонариков, освещавших прикреплённые к стенам постеры и вырезки из журналов, связанные с философией, феминизмом и поэзией. Бо́льшую часть одной из стен занимали две беспорядочно заставленные книжные полки, а над заваленной скомканными одеялами кроватью висел огромный плакат с портретом Симоны де Бовуар, известной писательницы и борца за права женщин. Честно говоря, поначалу Тилли была слегка разочарована тем, что из окон этой спальни не видна Эйфелева башня, но тут же успокоила себя тем, что нельзя же, например, видеть Биг Бен из каждого лондонского окна, правда?
– Нужно будет порыться в книжках Эмили, – сказал Оскар, когда Габриель ушёл. – Посмотрим, нельзя ли нам прогуляться в какую-нибудь из них!
– Нет, – твёрдо возразила Тилли, изо всех сил стараясь прогнать воспоминание о том, что случилось с ней в поезде. – Здесь мы путешествовать в книги не будем, понял? Это можно делать только из книжного магазина или библиотеки. Меня и бабушка на всякий случай перед отъездом об этом предупреждала.
– Да брось ты! – махнул рукой Оскар. – У нас практически нет шансов налететь там на Чока, ты сама это понимаешь.
– Ну, кто знает, кто знает, – рассудительно ответила Тилли. – Нам с тобой известно лишь, что взрослые вроде бы собираются решить проблему с Чоком, но лично я не уверена, что им удастся быстро с ним справиться.
– Да ладно, кто вообще заметит, если мы слегка попутешествуем по книгам отсюда, из Парижа? – продолжал убеждать её Оскар. – Зато как следует повеселимся на Рождество! Ни в какие опасные места не пойдём, выберем что-нибудь приятное и лёгкое. Из книжного магазина, говоришь, нужно путешествовать? Хорошо, бабуля наверняка знает, где здесь хорошие книжные магазины, покажет или подскажет. Как насчёт прогуляться в Нарнию, а?
– По-твоему, Нарния – это достаточно весёлое
