– Она встретила тебя как родного. Видимо, ты покупал здесь очень много мужских костюмов, – с иронией заметила я. Удивительно, но он не нашел что ответить.
Когда мы поднялись в отдельный примерочный зал, то хозяйка вежливо уточнила у Доара:
– Вашей спутнице подбираем полный гардероб?
Тот тихо кашлянул и покосился в мою сторону:
– Эсса Хилберт сама решит.
– Мне нужно платье и пальто.
– Сколько? – улыбнулась хозяйка.
– Одно. – Я глянула на пыльные башмаки, торчащие из-под подола истрепанного после приключений в горах плаща: – Еще туфли.
– И все? – вопросительно подняла она брови.
– И побыстрее.
Разделив комнату на две части, закрылась плотная белая занавеска. Меня поставили перед зеркалом, заставили разоблачиться, обмерили.
– Риат Гери, – проговорила одна из помощниц, – вы можете подождать в мужской зале, как в прошлый раз.
– Я здесь постою, – сухо отказался он, вынужденный оставаться впритирку к пологу.
Потом работницы приносили и уносили готовые наряды. Наконец удалось подобрать платье, прилично севшее на худощавую фигуру, а главное, не превратившее обладательницу очень бледной кожи в зеленоватую жертву плохого питания.
Я стояла перед зеркалом и пыталась собрать волосы в пучок, когда девушки резко открыли занавески. В отражении я увидела Доара. Он рассматривал меня неспешным, чувственным взглядом.
– Пристойно? – опустила я руки, и парочка непослушных локонов немедленно выпала из прически.
– Вполне. – Не разрывая зрительного контакта, он преодолел расстояние между нами, осторожно застегнул крошечную пуговку-жемчужину и шепнул на ухо: – Я бы снял с тебя это пристойное платье.
Сердце билось, как у птички. Лицо пылало. Я не отрывала взора от губ Доара, изогнутых в легкой улыбке.
– Ваш костюм готов, – объявила работница, заставляя нас вернуться в реальность.
С покупками мой бывший муж справился куда быстрее. Оставалось подобрать только галстук, чем я и занялась, тем более длина магического поводка позволяла добраться до стоявшей в углу вешалки.
– Какая встреча! Доар Гери! – прозвучал звонкий женский голос. – Не могу поверить, что мы вот так запросто столкнулись. Ты редкий гость в Центральной долине.
Я медленно развернулась, и внутри шевельнулось нехорошее чувство. Возле Доара крутились две дамочки в модных пальто и отвратительных шляпках с перьями. Между прочим, в Эсхарде перья на головных уборах считались дурным тоном.
– До нас дошел совершенно безумный слушок, что ты женился на эсхардской эссе, и Верония рыдает в три ручья! – расхохоталась одна из девиц и по-свойски положила руку на плечо Доара.
Он опасливо покосился в мою сторону, наткнулся на многозначительный взгляд и как-то даже чуточку побледнел.
– Дамы… – Доар попытался стряхнуть жадную женскую руку, для чего-то отряхивающую идеально чистое плечо, будто на нем улеглась пыль.
Рисковые! Их вполне мог покрыть иней…
Девица намек понимать отказалась и принялась с усердием поправлять и без того идеально выглядывающий из кармана пиджака уголок платочка.
– Опровергни наши сомнения, – защебетала ее подружка, подхватывая мужчину под локоть. – Мы уверены, ты бы никогда не связался ни с одной из этих замороженных рыбин.
Замороженные рыбины, значит? Я сорвала с вешалки первый попавшийся галстук и с грозным видом направилась к троице. Никогда бы не подумала, что обнаружу на лице Доара панику.
– Светлых дней, риаты, – растянула я губы в ледяной улыбке.
Как по команде, с дурацким видом подружки убрали руки.
– Позвольте? – Я продемонстрировала галстук.
– Кхм… Мы…
Они переглянулись, видимо, ощущая, как температура в помещении начинает стремительно понижаться.
– Нас ждут в женском зале. Было приятно увидеться… Добрых дней, эсса.
Обе девушки изобразили книксен, будто перед грозной матроной с указкой в руках, и сбежали. Не произнося ни слова, я повесила на шею Доара галстук и начала завязывать аккуратный узел.
– Аделис, держи себя в руках, – проговорил он дрогнувшим голосом. – Приличные эссы не замораживают ни лучших друзей, ни бывших мужей, ни примерочные в торговых лавках.
– Верно, но вчера мы выяснили, что до приличной эссы мне как на хромой козе до Идэйского хребта.
– Все по правилам: я никого руками не трогал. Это они трогали меня. Я вообще жертва!
– Да, я заметила. – Я с такой силой втиснула узел в воротничок рубашки, что Доар кашлянул. – Сняла бы с тебя этот галстук, тем более что он просто отвратительный.
Скорости, с какой мой «лучший друг с привилегиями» оплачивал покупки и покидал лавку, позавидовал бы любой стремительный грифон. Когда мы вышли на улицу, то углы у витрины мужского зала изнутри были затянуты морозным узором. К слову, Доар так торопился, что не потрудился выбрать новый галстук.
* * *Раньше семья Хилберт была вхожа во властительский дворец. При жизни папа занимал, на мой взгляд, скромную секретарскую должность в приемной, но люди перед ним лебезили. В то время мы жили на южной стороне Эсхарда, в большом светлом особняке, и в элегантно обставленных комнатах всегда были гости. Когда отца не стало и выяснилось, что семья почти разорена, а нам с матерью придется вести более чем скромный образ жизни, никто из старых друзей не появился на пороге, даже семья Анкель. Вернее, особенно они.
О брачном договоре я узнала в шестнадцать лет на зимних каникулах. Мы получили первое за несколько лет приглашение во властительский дворец на прием в честь смены годов. На том празднике я впервые столкнулась Гидеоном. Понятия не имею, что именно он во мне разглядел, тайным знанием со мной никто не делился. Мы вообще всегда мало говорили. Но через седмицу непрошибаемая эсса Анкель, в высокомерии способная дать фору даже моей матери, появилась на пороге нашего неказистого дома.
В день отъезда в академию я узнала, что по окончании учебы произнесу клятвы над венчальной чашей. К новости о брачном договоре я относилась именно так, как от меня ждали: исключительно сдержанно. Внутри ничего не дрогнуло. Благородных девиц с детства учили быть послушными воле родителей. В ту зиму я не догадывалась, что через полгода в дилижансе познакомлюсь с Доаром Гери.
В шестнадцать меня назвали невестой чистокровного эсса древнейшей эсхардской фамилии, а в семнадцать я влюбилась в неподходящего парня. По иронии судьбы мы с Доаром успели развестись, получить магический поводок, избавиться от прожорливого питомца и сейчас вместе собирались войти в риорский властительский дворец. Я, одетая в купленное час назад платье, а Доар в костюме, посаженном по фигуре буквально на лету, и в отвратительном синем галстуке в рубчик, не глядя выхваченном приревновавшей бывшей женой. Когда матушка узнает, перебьет остатки фарфора, а потом приедет в Риор и уничтожит всю посуду в особняке Гери.
Около полудня мы входили в дворцовую приемную, где толпились придворные и просители. При нашем появлении народ с любопытством зашептался. Прежде чем к Доару успели подобраться местные