Арлазар подскочил. Амарис испуганно замерла, боясь поднять глаза.
— Как ты... — зверовщик отступил на шаг.
— Вы бы еще ваши имена на лбу выбивали, — усмехнулся Кйорт.
— Но язык начертаний древний и…
— Закончили обсуждение этой темы, эдали. Это ничего не меняет, так как мне уже все равно. Сначала, правда, я думал, что это чем-то мне грозит, но теперь вижу, что был не совсем прав. Однако мы теряем время. Я собираюсь идти ночью, а днем скрываться. К счастью для нас, Радастан тоже спит по ночам и, вопреки всеобщему убеждению, не сильно любит шляться в темноте. На это его вынуждают местные порядки. Потому, если ты больше не хочешь мне рассказать ничего, что может помочь мне, тогда расстаемся. Идите к Эртаи. А я встречу отца.
— Идем вместе, — Арлазар тяжело выдохнул. — Ты прав, предсказанию это не противоречит. Может, ты и прав.
— Арлазар, — воскликнула Амарис, — но как же? Эртаи ждет его! Если город не устоит…
— Радастан не будет атаковать, пока не соберет достаточно сил. Наазг ждет подкрепления и собирает свои легионы. Из крыс и гнуса.
— Он прав, Амарис, — зверовщик грустно усмехнулся, — его вывернутая логика не нарушает хода провидения. Но ты с нами не пойдешь.
— Как? — девушка вскочила, сжав кулаки.
— Ты пойдешь к Эртаи. Расскажешь все.
— Он жрец? — с улыбкой спросил Кйорт.
— Самый сильный из тех, что я знал, — ответил зверовщик.
— И зачем было умалчивать? — ходящий пожал плечами.
— Есть риск, что любое знание о нас наведет тебя на мысль о происходящем до того, как ты встретишь его. Так нам казалось.
— И кто после этого болен головой? — усмехнулся Кйорт.
— Скажи, а если… — начал было говорить Арлазар, но Кйорт его прервал.
— Тогда я пойду к Эртаи в любом случае. И раз уж мы все решили, то идем тихо. Как можно более незаметно. Стычек избегаем, даже если враг будет один. И как бы нам ни хотелось уложить пару-тройку тварей, даже если на наших глазах гончая будет рвать ребенка, мы идем мимо.
— А говорят, что это мы звери, — тихо пробурчала Амарис. — Но нет такого зверя, что столь жесток и безжалостен, как человек. Ни один пес не получает наслаждения от того, что убивает.
— Ты опять плохо слушала, элуран. Уже три Палача. Скоро будет больше. И они не сидят вокруг города. Они рыщут на своих каибах в сопровождении гончих и весперо. Так что есть риск, что, столкнувшись с гончей, мы станем на пути Палача. И вот с ним я не хочу драться — это как столкнуться с Аватаром Живущих Выше или Т`Халором. Не имею ни малейшего желания. И так, к слову, я не человек — я куда как ужаснее. Но, как я понял, без меня нечисть не вымести. Уж не представляю, что я могу сделать, но, видимо, мужи, мудрые, как сама Нейтраль, уже все продумали и решили задачку. Кое-чего не учли, но тем не менее. Так что терпите, когда ответ станет сговорчивей. А пока я буду делать как считаю нужным. И вот это первый урок вам, любителям прорицаний. Я делаю так, как считаю правильным. И мне плевать, кого и что видел. Но я точно знаю, что безграничная вера в свои идеалы будет гораздо сильнее моих пыток, пожелай я получить ответы силой. А потому вынужден смириться. Так и вам нужно смириться и терпеть, теперь уже меня.
Амарис смутилась, а Кйорт добавил:
— Все. Идем, эдали. Элуран все поняла.
Девушка едва не заплакала, кода силуэты ее спутников растворились в темноте. Но собралась и, отчаянно повторяя про себя «Держать зверя», двинулась в Наол, к Эртаи.
* * * *
Марк терпеливо ждал прилета кардараха. Он уже привык к внезапным появлениям этой чудной птицы. И понимал, что она появилась, лишь по жесткому хлопку крыльев где-то в вышине. Потом то широкими кругами, то пикированием птица снижалась, садилась на белые каменные перила балкона, обхватывая их большими кривыми когтями и, суетливо подергивая головой, ждала, пока Марк поднесет к ее клюву широкую ладонь. Затем выплевывала в нее семена датуры. Когда это произошло в первый раз, герцог опешил и с отвращением посмотрел на семечки, ожидая увидеть их измазанными липкой слизью. Но те были сухи и приятны, словно их не выплюнула ему в руку большая птица, а он сам сорвал с ветки. После этого он бережно прятал семечки в дорожный кошель на поясе и как мог тщательнее рассказывал и мысленно показывал кардараху, что видел во сне. Он уже понял, что рассказывать можно не произнося слов, но все равно продолжал говорить. Так ему было легче вспоминать и не приукрашивать, ибо кардинал не обманул: птица совершенно не воспринимала надуманные образы и лживые слова. Марк попробовал не столько для проверки, сколько любопытства ради. Кардарах защелкал и даже несколько раз попытался ударить Марка в лицо своим кривым острым клювом. Король вовремя отстранился. И с тех пор понял, что единственная ложь, которую он может позволить себе, — это недоговаривать.
Но последние сны испугали его настолько, что он пытался рассказать как можно подробнее. Кроме всего прочего, он уже понимал, что с Немолчанием происходит нечто ужасное. Его разведчики доносили, что видели бесов в лесах. Поступали также сведения, что на границах и за пределами Алии бесы уже уничтожили несколько деревень. Марк усилил разъезды. Разведка доложила, что в хоть в границах Алии появление их незначительно, но в соседних странах все обстоит куда как хуже. Белое Княжество так и вовсе перешло на военное положение. Но наиболее пугающие новости просачивались с юга. Говорили, что там началась настоящая война с Радастаном, с его бесчисленными ордами и что юг не выстоит. И его вещие сны полностью подтверждали это.
Послышался хлопок. Марк поднял голову и увидел, как с неба в крутом пике падает посланник. У самого балкона кардарах широко распластал крылья, замедлился и уселся на перила, намертво вцепившись в них когтями.
