Истины нет (СИ)

Марк поднес ладонь и привычно посчитал выпавшие из клюва семечки. Все пять были на месте. Герцог спрятал их в кошелек и встретился взглядом с птицей. Рассказывать в этот раз было почти нечего. Прошлой ночью он, словно тыкающийся во все стороны новорожденный щенок, не смог найти не единой двери, ни единой замочной скважины. Видел лишь какие-то смутные тени перебегающих с места на место невиданных существ. И лишь к утру он набрел на какую-то темную узкую тропинку, прячущуюся среди черной травы. Тропинка провела его через кривоватые, словно детской рукой нарисованные углем на стене печи, деревья. И он вышел на поляну, раскинувшуюся у широкой черной реки. В волнах пурпурного тумана он увидел мост, а рядом с ним высокого человека в белых одеждах и с черными прямыми волосами. И он пошел к нему. Спросил во сне: «Эй, милейший, где я?» Но человек игнорировал его. А сон становился настолько явным, что Марк кожей ощущал покалывание холодного тумана. «Уважаемый, я к тебе обращаюсь. С тобой король говорит!» — властно произнес Марк. Человек продолжал смотреть на воды, скрестив руки на груди. Герцог хотел ускорить шаг, но ноги его стали вязнуть в тропинке. Со всех сторон потянулись склизкие щупальца, а тропинка вдруг оказалась длинной выгребной ямой, забитой черными глистами. Но Марк лишь усмехнулся: он уже умел управлять снами. И его следующий шаг пришелся уже на твердую почву, а давящий туман разметало утренним ветерком. Послышалось пение птиц, а черное небо осветила зарница. Человек зябко поежился и недовольно пошевелил плечом. Герцог получил чувствительный толчок в грудь и отлетел на десяток шагов назад. Человек у моста обернулся, и Марк проснулся. Его трясло от ужаса. Холодный пот прошиб тело. Простыни оказались мокрыми, а одеяло было скомкано ногами и сбито к спинке большой кровати: видно, он метался во сне. Грудь саднило, и по ней, как пятно чернил на бумаге, прямо на глазах расползался настоящий синяк. Но он больше ничего не мог вспомнить. Однако герцог был упрям. Он уже решил, что найдет эту реку вновь и снова попробует поговорить с незнакомцем. Второй раз всегда легче вскрыть видение. И он будет готов к тому, что это предсказание ведет себя иначе. Не поддается, сопротивляется и, как видно из ушиба на груди, способно хорошо приложить. Оно словно сказало: «Не суйся не в свое дело». Но это лишь подлило масла в костер любопытства, распалив его до небес. И за этим огнем не стало видно скромно потупившей взор мысли: «Не торопись, это что-то новое. Жди ответа Грюона. Ты всегда так делал».

*    *    *    *

Марк быстро нашел тропинку. Теперь он знал, где искать, и даже в почти кромешной тьме быстро вышел на нее. Со вчерашней ночи она никак не изменилась. Он с легкостью вспоминал каждый участок пути: повороты, изгибы, выступающие из земли корни, шуршащую под ногами гальку, пучки черной травы. Он шел уверенно, как король в собственных покоях. Впрочем, он в своих видениях тоже чувствовал себя всесильным. Произошедшее вчера воспринималось лишь как непонятное отклонение и его личная неготовность к тому, что видение не подчинится. Но сейчас он готов был разобраться с ним и с тем таинственным человеком у моста. Хотя то, как непринужденно тот вел себя, оставляло некоторые мысли о странности происходящего и возможной опасности. Но какая может быть опасность во сне? Ведь Марк уже понял, что проснуться он может в любой момент, тем самым разорвав видение.

Тропинка выскользнула из темноты на берег реки. Человек в белом стоял так, словно Марк был тут минуту назад. Только в этот раз Марк не стал менять сон, когда дорожка наполнилась глистами. Он поднялся в воздух и полетел вперед на высоте локтя над землей.

— Эй ты! — прогремел он, специально усилив свой голос, чтобы тот громовыми раскатами прокатился по окрестности. — С тобой говорит король. Обернись.

Человек обернулся. Высокий, с очень белой кожей, нежными тонкими пальцами и красивым лицом. Но глаза. Вместо глаз — два ряда черных точек с бурыми подвижными сяжками. Марк вдруг стал задыхаться, сорвался и рухнул лицом прямо на тропинку. Его рот судорожно открывался, как у вытащенной из воды рыбы, стараясь захватить побольше воздуха, но вместо этого в рот хлынул поток грязи и глистов. Он захрипел и попытался проснуться, но ничего не вышло. Тело его металось, синело лицо, скрюченные пальцы вцепились в простыни, а ноги истово молотили по постели. Человек подошел, не касаясь ногами земли. Повел рукой. Марк снова смог дышать, зависнув над тропинкой.

— Я же вчера ясно дал понять: тебе тут не рады, человек, — произнес неизвестный мягким, спокойным голосом, может, слишком бархатным для мужчины, но с явными нотками несгибаемой силы. — Так отчего же ты решил снова прийти?

— Ты — видение, — прохрипел Марк. — Предсказание…

— Ах, так ты тот самый прорицатель, — догадался человек. — Хотел снова подглядеть, да? И ты сам читаешь сны? Или кто-то тебе помогает?

— Пошел прочь, — Марк напрягся и снова попытался вырваться из сна, но ничего не вышло: его держали, словно в тисках.

— Ваши враги, эдали, тоже любили подглядывать, и глянь, куда их это привело. Ничему не учитесь. Но нам это на руку, — в голосе незнакомца не проявилось ни малейшего раздражения грубостью герцога.

— Кто ты? — прохрипел Марк. — Аббук? Пришел мстить?

— Аббук? Нет, — человек рассмеялся. — Но, я смотрю, Кашш тоже знает. Что ж. Игра от этого лишь станет интереснее и быстрее. Тем более что я уже впереди. Знаешь, я люблю быстрые игры. А ты любишь?

— Кто ты? Что ты сделал со мной? — Марк смог поднять глаза и еще раз взглянуть на собеседника.

Глаза-сяжки незнакомца внимательно разглядывали герцога.

— А я не скажу, — человек позволил себе улыбнуться. — Знаешь, разумное существо твоего вида не пришло бы ко мне второй раз, особенно когда едва удалось унести ноги в первый. Но раз так, я попрошу тебя о помощи. Побудешь моими вратами? Насколько тебя хватит. Всего на несколько минут. Я огляжусь.

Человек отступил и тут же пропал во тьме. Марк очнулся. Его рвало прямо на постель. Он свесился с кровати, извергнув очередной поток черных червяков. И понял, что не может больше пошевелиться. Изнутри его распирало. Растекалась горячая боль. Он увидел, как на теле его начинают возникать мелкие розовые папулы. Они стремительно увеличивались в размерах и набухали. В их сердцевине образовывались чешуйки, которые почти сразу становились жесткими сухими корками. Корки начали отваливаться, открывая гнойные язвы. Желтый гной, словно нехотя, густой патокой потек из глаз, рта, ушей. Марка